Поиск по творчеству и критике
Cлово "FORTUNE"
Входимость: 2. Размер: 99кб.
Входимость: 2. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 104кб.
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 180кб.
Входимость: 1. Размер: 92кб.
Входимость: 1. Размер: 137кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 99кб.
Часть текста: историков литературы видеть в «Оде, выбранной из Иова», например, наиболее явное выражение ломоносовского деизма, даже с некоторым оттенком веры в личного бога, то советские исследователи, которым не хотелось «уступать» Ломоносова религии, усматривали противоречие между содержанием всей оды и ее заключительными строками («И без роптания проси»), намекая при этом на вынужденность этой концовки, ее неорганичность всему стихотворению. Можно ли удовольствоваться таким решением вопроса? Можно ли так решительно и необоснованно отбрасывать одну из важнейших тем ломоносовской поэзии или, не отбрасывая ее совсем, счесть ее обязательной данью поэта официозности и духовной цензуре? Исторически правильнее будет рассмотреть конкретно, какое место в системе ломоносовских образов занимает бог и как он соотносится с образами людей, героев его поэзии. Только такое конкретное рассмотрение вопроса и может объяснить, как уживались в деятельности Ломоносова борьба с церковью и размышления «о величестве божием». Для этой цели всего важнее понять идейную основу ломоносовского переложения книги Иова. А для того чтобы понять ломоносовскую поэтическую интерпретацию бога в этом переложении, полезно установить точно, какие именно элементы библейской космогонии и естественной истории Ломоносов отбирает для своего стихотворения, а какие отбрасывает или изменяет, а уже потом судить о его философском смысле. Показательно, как говорит о сотворении земли книга Иова и какой вид эта легенда получила в ломоносовском изложении: Где был еси, егда основах землю: возвести ми, аще веси разум....
Входимость: 2. Размер: 62кб.
Часть текста: Раскрывая новые возможности классицизма, он в то же время разрушал его, прокладывая путь к романтической и реалистической поэзии. Державин прожил трудную жизнь, прежде чем достиг высоких чинов, благополучия и поэтической славы. Он родился в бедной дворянской семье. Рано лишился отца, служившего в низших офицерских чинах. Учился в казанской гимназии, но не закончил ее, так как был вызван в Петербург на военную службу. Начал ее солдатом Преображенского полка и только через десять лет получил офицерское звание. Столь же нелегкой оказалась дорога к поэтической славе. Писать стихи Державин начал еще в годы солдатской службы, но широкой читательской публике стал известен гораздо позже, после публикации в 1783 г. в журнале «Собеседник любителей российского слова» оды «Фелица». Автору ее было в это время сорок лет. Невзгоды закалили дух писателя, выработали в нем характер смелого, бескомпромиссного борца за правду и справедливость. Уже на склоне лет он писал о себе: Кто вел его на Геликон И управлял его шаги? Не школ витийственных содом — Природа, нужда и враги [1] . Общественные взгляды поэта не отличались радикализмом. Он считал вполне нормальным самодержавие и крепостное право, но требовал от каждого лица, облеченного властью» в том числе и монарха, честного и бескорыстного выполнения своих гражданских обязанностей. Если принять во внимание вспыльчивый характер поэта, то легко представить, сколько невзгод пришлось ему испытать на служебном поприще. В 1784 г. он был назначен губернатором Олонецкой губернии и вскоре же потерял этот пост из-за ссоры с наместником Тутолминым. В 1786 г. Державин становится тамбовским губернатором, борется со взяточничеством, пытается навести порядок в судопроизводстве, защищает крестьян от произвола помещиков. В результате возникла новая ссора с наместником, из-за которой сам поэт едва не попал под суд. При ...
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Часть текста: г, в Кенигсберге в Берже под знаком города Риги за хозяйским столом сидели три направляющихся из Петербурга в Париж француза: капитан царнцыной гвардии Измайловского полка, шевалье де-Реньяк, купец То-рэн и аббат Лефевр. К ним подсел офицер шведской службы, назвавшийся бароном Стакельбергом, и стал беседовать на темы международной политики, и между прочим сообщил, будто государственные шведские чины довольно известны, что знатные русские господа нынешним правлением весьма недовольны и что вскоре там чрезвычайные дела видимы будут. Когда французы выразили желание более подробно узнать у шведского офицера о подготовляемой в России революции, последний, сведан от служителей де-Реньяка, что тот находится на русской службе, больше уже не появлялся. Проездом через Берлин французы уведомили русского посла гр. Чернышева о своей встрече, и в результате этого, по прибытии в Париж, были по указу короля посажены в Бастилию, для учинения письменного объявления. . . о некоторых разговорах, . . . которые разговоры являлися ему (шевалье де-Реньяку) интересовать безопасность царицы государыни его. В отношении первых двух задержанных протокол был очень краток и сдержан; некоторые подробности сообщает протокол о Лефевре. Спрашивай о имяни, прозвании и чине. Сказал: зовут-де его Этиен Лефевр, родом из Кутанценской эпархим, от роду ему около шестидесяти лет и ведает, что он сан священства в Кутанце получил. Спрашивая о том, что он ныне в Париже делает. Сказал; тому-де назад лет с пять, как господин Шетардий, королевской посол в Москве, его туда с собою, яко омониера своего, завез, по отъезде же господина Шетардия, остался он там еще в том же чине, при господине Дялионе. а в минувшем. . . месяце, худое его здоровье тако ж и некоторые дела, кои он во Франции имел, принудили его сюда...
Входимость: 1. Размер: 104кб.
Часть текста: в. с ее очень существенными элементами художественного новаторства и стихийного демократизма эти тенденции расхождения и сословных противоречий только усиливаются по сравнению с предыдущими эпохами литературного развития. Может быть, только Аввакум в своем «Житии» сумел свою индивидуальную судьбу представить как явление общенародной и даже общечеловеческой истории, а свою биографию — как житие ветхозаветного пророка. Но творческий почин Аввакума не нашел непосредственных продолжателей в литературе его времени и последующих десятилетий. Деятелям литературы начала XVIII в. не хватало такой идеологической опоры, какую к 1730-м годам русские литераторы нашли в просветительской философии. Только просветительство позволило найти единство интересов личности и нации, частного и целого. Пусть это представление было в какой-то мере историческим заблуждением и более возможностью, чем действительностью, все-таки оно позволило писателям необыкновенно высоко оценить собственную историческую миссию, дало им самоощущение творцов национальной культуры. Как важна, как необходима была просветительская идеология для русской литературы первой половины XVIII в., видно на примере так называемых «петровских повестей». Действительно, эти повести проникнуты духом новой эпохи, эпохи преобразований и перемен, на них нет печати средневековой приверженности к религиозному осмыслению нравственных проблем или житейских казусов. Но создатели повести о Василии Кариацком или Александре воспринимают действительность своего времени в ее эмпирической данности, непосредственно. Великие перемены всего строя...
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Часть текста: составление записки о необходимости преобразования Академии наук. ПСС, т. 10, стр. 32—76. Начал писать «Слово благодарственное ... на торжественной инавгурации Санктпетербургского университета». ПСС, т. 8, стр. 677—689. Работал над «Российской рифмологией». 462 ПСС, т. 10, стр. 395, 787. Написал стихи «К Пахомию». 463 ПСС, т. 8, стр. 658. Написал эпиграмму «Злобное примирение господина Сумарокова с господином Тредиаковским». 464 ПСС, т. 8, стр. 659—660. Перевел оду Руссо «Fortune, de qui la main couronne». 465 ПСС, т. 8, стр. 661—666. Написал стихи «Фортуну вижу я в тебе или Венеру». 466 ПСС, т. 8, стр. 667. Перевел отрывки из трагедии Сенеки «Троянки» («Рыдайте жалостно, руками бейте в груди ... »). 467 ПСС, т. 8, стр. 668—670. Написал стихи «На ландкарту его высочества государя великого князя Павла Петровича» и «На ораниенбаумские экзерциции». 468 ПСС, т. 10, стр. 395—396. Был в Гостилицах, 469 где написал стихи «на победу у Пальцига». 470 ПСС, т. 10, стр. 395—396. В «Journal des Sçavants» помещена рецензия на речи Л. «Слово о рождении металлов от трясения земли» и «Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее». Journal des Sçavants, combiné avec les Mémoires de Trévoux, v. 1, pp. 1317—1320. В «The Monthly Review» напечатана рецензия на речи...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: образования в России. Его усилиями был открыт Московский университет и при нем две гимназии, одна — для дворян, другая — для разночинцев. Им были возрождены гимназия и университет при Академии наук. Преодолевая сопротивление некоторых немецких профессоров, укрепившихся в Академии наук, Ломоносов энергично выдвигал талантливых отечественных ученых. Его учениками были будущие филологи Николай Поповский и Антон Барсов, естествоиспытатели Иван Лепехин и Николай Озерецкий, этнограф Василий Зуев, астроном Петр Иноходцев, химик Никита Соколов и многие другие. Пушкин с огромным уважением писал о Ломоносове, о его умении сохранять свое человеческое достоинство. «Ломоносов, рожденный в низком сословии, не думал возвысить себя наглостию и запанибратством с людьми высшего состояния... Но зато умел он за себя постоять и не дорожил ни покровительством своих меценатов, ни своим благосостоянием, когда дело шло о его чести или о торжестве его любимых идей».[1] Филологические труды Ломоносов вступил в литературу в тот момент, когда древняя русская письменность, связанная с церковнославянским языком, с устоявшейся системой жанров, уходила в прошлое, а на смену ей шла новая светская культура. В связи с обмирщением сознания основой литературного языка становился русский язык. Ломоносов написал первую...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: Недавно они организовали маленькое литературное общество, для допущения в которое нужно обнаружить таланты, остроумие и любовь к труду. Общество это состоит только из русских и французов. Громадное пространство, разделяющее оба государства, существует как будто только для того, чтобы сблизить гений, остроумие и самое сердце обоих народов. Письмо, которое пересылаю Вам, милостивый государь, касается двух наиболее известных русских поэтов и написано графом А. Ш., {В подлиннике - A. S. - так как Шуваловы и по-французски писали свою фамилию согласно немецко-французской орфографии: Schonwaloff.} одним из тех двух молодых вельмож, о которых я Вам говорю. Оно было прочитано на одном из интимных заседаний этого литературного общества. ----- Вы спрашиваете, милостивый государь, мое мнение о двух русских поэтах, украшающих мою родину. Вы хотите знать их дарование и красоты; не легко удовлетворить вас и оценить достоинства Ломоносова и Сумарокова (Somorokof), достойных того, чтобы их знало потомство. Ломоносов - гении творческий; он отец нашей поэзии, он первый пытался вступить на путь, который до него никто не открывал, и имел смелость слагать рифмы на языке, который, казалось, представляет весьма неблагодарный материал для стихотворства; он первый...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: счастье, ты венцами Злодеев будешь украшать? Доколе ложными лучами Наш разум хочешь ослеплять? Доколе, истукан прелестной, Мы станем жертвой нам бесчестной Твой тщетной почитать олтарь? Доколе будем строить храмы, Твои чтить замыслы упрямы, Прельщенная словесна тварь? Народ порабощен обману, Малейшие твои дела За ум, за храбрость чтит избранну. Ты власть, ты честь, ты сил хвала; В угоду твоему пороку И добродетель превысоку Лишает собственных красот. Его неправедны уставы На верьх возводят пышной славы Твоих любимцев злобной род. Но пусть великостию сею О титлах хвалятся своих; Поставим разум в том судьею И добрых дел поищем в них. Я вижу лишь одну безмерность, Надменность, слабость и неверность, Свирепство, бешенство и лесть. Доброта странная! откуду Из злости сложенному чуду Дается оной должна честь? Ты знай: герои совершенны Премудростию в свет даны; Она лишь видит, коль презренны, Что чрез тебя возведены; Она ту славу презирает, Что рок неправедной рождает В победах слепотой своей; Пред строгими ее очами Герой с суровыми делами Ничто, как счастливой злодей. Почтить ли токи те кровавы, Что в Риме Сулла проливал? Достойно ль в Александре славы, Что в Аттиле всяк злом признал? За добродетель и геройство Хвалить ли зверско неспокойство И власть окровавленных рук? И принужденными устами Могу ли возносить хвалами Начальника толиких мук? Издревле что об вас известно, О хищники чужих держав? Желанье в мире всем не...
Входимость: 1. Размер: 180кб.
Часть текста: на жизнь, а на смерть. Научная и литературная полемика эпохи выдвинула целый ряд вопросов огромного этического значения. Главный в этом смысле вопрос, который должны были задать себе участники перед тем, как вступить в схватку, можно сформулировать примерно так: что есть "вольное философствование" - поиски истины или же поиски способов самоутверждения (пусть даже и в ущерб Истине)? Отношение к этому вопросу выявляло не только творческую возможность мыслителей, но и чисто человеческую их сущность. Дело в высшей степени осложнялось еще и тем, что век был именно веком Просвещения . Иными словами, сама общественно-культурная обстановка настраивала сражающихся на завоевание возможно большего количества умов. Незамедлительный, по возможности всеобщий отклик - вот цель, к которой стремится просветитель и вне которой вся его деятельность попросту теряет смысл. Ломоносов самоутверждался в отыскании Истины. Это тот случай, когда самоутверждение равно самоотречению. Вспомним финал оды 1742 года: Красуйся, дух мой восхищенный, И не завидуй тем творцам, Что носят лавр похвал зеленый: Доволен будь собою сам. Для человека, взыскующего Истины, это, по существу, единственный путь. Внешние похвалы не обязательны, а подчас и досадны. Не обязательны они, потому что достигнутая Истина - сама по себе награда, выше которой ничего нет. А досадны - потому что хвалят чаще всего человека, а не то, к чему он устремился и чего он достиг. Точно так же должно относиться и к непониманию или даже нападкам окружающих: Истина здесь уже будет не столько даже наградой, сколько поддержкой. Так или иначе, Ломоносов вполне отдавал себе отчет в том, что высокое равнодушие к похвалам - главное этическое условие постижения...
Входимость: 1. Размер: 92кб.
Часть текста: взяла целиком в свои руки изучение вопросов стиля, оставив собственно истории литературы общий идейный и реально-исторический комментарий к литературным произведениям. В результате — стиль в его реальном (словесном) осуществлении не изучается в связи с общими закономерностями историко-литературного процесса, а историко-литературное исследование, не опирающееся на данные стиля, оказывается «висящим в воздухе», так как находимые или открываемые им закономерности существуют вне «материи», вне словесно-стилевого осуществления. Странно выглядел бы искусствовед, объясняющий «Лаокоона» вне его материала, композиции, фактуры, лепки и прочее, или музыковед, занятый только переводом на язык политической истории девятой симфонии Бетховена. В историко-литературных работах такой разрыв между исследованием и его предметом никого не беспокоит, хотя именно в нем причина столь долгих и во многом беспредметных споров, например о реализме, так как объектом спора давно уже является не литература, а те или иные логизированные конструкции-формулы. Маркс заметил, что «паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении работника, т. е. идеально». 1 Маркс писал, что архитектор держит в своей голове готовый замысел здания и тем отличается от пчелы. С еще большим правом мы можем утверждать, что литературное произведение есть овеществленная мысль или материализовавшееся сознание художника. Вся «технология» в литературе идеологична. Блок писал об Аполлоне Григорьеве: «Душевный строй истинного поэта выражается во всем, вплоть до знаков ...