Сей гроб скрывает отрока, 16 месяцев не сцелаа пожившаго, которойб в лице представлялв образ отца, нежность матери, Антония Георгия Ливена, славою и древностию фамилии отеческой и матерней равно благороднаго и между предками Ливенских,г Скоропадских и Четвертинских князей имевшаго,1 1740д года декабря в 3 день рожденнаго и тогда уже матери, по рождении его умершей, осиротевшаго, 1742 году апреля в 25 день перед светом неумолимою смертию весьма рано отнятаго, для котораго горькую печаль едва терпящий и о надежде дому своего и отраде матерней смерти в сей же земли погребенных воздыхая, недавным вдовством уязвленный, ныне от удвоенной раны скорбит лишенный родитель Георгий Рейнголд Ливен, дворянин курляндской, Ея Императорскаго Величествае генерал-маиор и конной Гвардии подполковник и кавалер ордена святаго Александра.
Примечания
Печатается по собственноручному подлиннику, правленному неизвестной рукой (ААН, ф. 20, оп. 3, № 99).
Публикуется впервые.
Датируется предположительно промежутком времени с 25 апреля 1742 г. (день смерти А. -Г. Ливена) по 15 июня того же года (когда И. -Д. Шумахером написано Г. -Р. Ливену письмо, из которого видно, что публикуемая надгробная надпись была к этому времени уже сочинена).
25 апреля 1741 г., когда Ломоносов был еще за границей, а Россией правил в звании регента Бирон, некий генерал-майор русской службы барон Георг-Рейнгольд Ливен обратился к своему «другу и покровителю» И. -Д. Шумахеру с просьбой «поручить какому-либо искусному в таких печальных вещах человеку» составление эпитафии на русском и латинском языках для надгробного памятника на могиле жены Ливена, умершей 18 декабря 1740 г. (ААН, ф. 1, оп. 3, № 31, л. 128—128 об.). Шумахер исполнил эту просьбу, и серебряная доска с сочиненной под его присмотром эпитафией еще красовалась в начале нынешнего столетия в «придворной» церкви Скоропадских в селе Дунайце, Глуховского уезда, Черниговской губернии («Русский архив», 1901, кн. III, стр. 127): жена Ливена была дочерью «первейшего» бунчукового товарища М. В. Скоропадского (В. Л. Модзалевский. Малороссийский родословник, т. IV. Киев, 1914, стр. 663—666), и ее муж чрезвычайно гордился ее знатным происхождением. Когда 25 апреля 1742 г. умер сын Ливена, он снова обратился к Шумахеру с просьбой о составлении надгробной надписи, сочинение которой было поручено на этот раз Ломоносову, незадолго перед тем назначенному адъюнктом Академии наук (т. X наст. изд., документ 476). «Если проект эпитафии имел честь вам понравиться, — писал Шумахер Ливену 18 июня 1742 г., — то прошу вашего указания, делать ли ее в том же размере, как и предыдущую?» (ААН, ф. 1, оп. 3, № 16, л. 381). Понравился ли Ливену проект и был ли он осуществлен, мы не знаем.
Не мешает упомянуть, что в это время шла еще война с Швецией, что Ливен, курляндский немец, родившийся в шведском подданстве и весьма непопулярный в русской офицерской и солдатской среде, командуя Конногвардейским полком, находился в действующей армии в Финляндии и что в те самые дни, когда сочинялась публикуемая эпитафия (6 июня 1742 г.), гвардейские солдаты, заподозрив Ливена в тайных сношениях с неприятелем, подняли открытый мятеж (Соловьев, кн. V, стлб. 181; ср. также стлб. 507 и 992; К. Штакельберг. Полтора века Конной гвардии. СПб., 1881, стр. 158). Подобные же подозрения навлек на себя Ливен и во время Семилетней войны (Болотов, т. I, стлб. 568).
Публикуемая надпись интересна не столько в литературном, сколько в биографическом отношении: она наглядно показывает, на что расходовал Шумахер время и творческую энергию молодого русского адъюнкта, успевшего уже к тому времени зарекомендовать себя и в качестве естествоиспытателя и в качестве поэта.
1 в эпитафии его жены об ее родстве со Скоропадскими и Четвертинскими
а сцела зачеркнуто и неизвестной рукой надписано сполна.
б которой
в представлял зачеркнуто и неизвестной рукой надписано носившаго.
г Ливенских Ливеновых.
д В подлиннике описка 1742.
е