Ломоносов М. В. - Воронцову М. И., 19 января 1764 г.

88

1764 ЯНВАРЯ 19. М. И. ВОРОНЦОВУ

Сиятельнейший рейхс-граф,

милостивый государь Михайло Ларионович!

Уведомясь о благополучном вашего сиятельства прибытии в Италию, от искреннего сердца радуюсь и поздравляю всеуниженно, желая препроводить вам время ваше во всяком удовольствии и в совершенном укреплении вашего дражайшего здравия. Милостивое вашего сиятельства ко мне снисходительство обнадеживает меня, что вам, милостивому государю, непротивно будет, ежели осмелюсь что донести о своем состоянии. Здоровье мое, слава богу, отчасу и чувствительно лучше становится, так что могу исполнять все мои должности без нужды. По отъезде вашем поднес я всемилостивейшей государыне нашей напечатанную и ей приписанную «Металлургию»¹ и мозаичный ее ж величества портрет, что все принято с удовольствием.² Е. в. цесаревичу поднесена от меня письменная книга о возможности мореплавания Ледовитым нашим Сибирским океаном в Яппонию, Америку и Ост-Индию, почему и велено в Адмиралтейской комиссии учинить расположение с рассмотрением, и не сумневаюсь, что экспедиция туда воспоследует.³ На сей новый год подал я оду, которыя экземпляр при сем для прочтения вашему сиятельству приложить честь имею.⁴ Прошедшего октября 15 дня е. и. в. всемилостивейше изволила меня пожаловать статским советником с жалованьем по 1875 руб. в год.⁵ В прочем чувствую ее государскую милость довольно: несколько раз изволила меня приглашать к себе в комнаты и довольно со мною разговаривать о науках с оказанием своего всемилостивейшего удовольствия.⁶ При сем принимаю смелость упомянуть вашему сиятельству о прежней моей всепокорнейшей просьбе в рассуждении принятия в члены Болонского института, коему ученому обществу для вручения осмелился я послать и мои сочинения при письме к вам, милостивому государю.⁷ Сверх всего, поздравляя ваше сиятельство с наступившим новым годом, с достодолжным высокопочитанием пребываю

вашего сиятельства

всеуниженный и всеусердный слуга

Михайло Ломоносов

В Санктпетербурге

Генваря 19 дня

1764 года

Свидетельства о науках советника Ломоносова^1*

1

Vir juvenis praestantis ingenii Michael Lomonosow, ex quo studiorum gratia Marburgum accessit, frequenter lectionibus meis mathematicis et philosophicis, physicis praesertim interfuit, ac solidiori doctrina mirifice delectatus. Quod si igitur eadem industria pergat, nullus dubito fore, ut aliquando in patriam redux utilem reipublicae operam praestet; id quod maxime in votis habeo. Dabam Marburgi Cattorum d. 20 julii 1739.

Молодой человек преимущественного остроумия, Михайло Ломоносов с того времени, как для учения в Марбург приехал, часто^2* математические и философические, а особливо физические лекции слушал и безмерно любил основательное учение. Ежели впредь с таким же рачением простираться будет, то не сомневаюсь, что,^3* возвратясь в отечество, принесет пользу обществу,^4* чего от сердца желаю. Дан в Марбурге 1739 июля 20.

Христиан Вольф^{5*, 8}

2

Экстракт из определения Академии Наук

Студент Михайло Ломоносов специмен своей науки еще в июле месяце прошлого 1741 году в Конференцию подал, который от всех профессоров оной Конференции апробован, к тому ж и в переводах с немецкого и латынского языков на российский язык довольно трудился.

Генваря 28 дня 1742 года^{6*, 9}

3

Ich habe mit vielem Vergnügen ersehen, daß Ew. Hochedl. sich der gelehrten Welt in den Actis der Academie der Wißenschaften zeigen, wodurch Sie ihrer Nation viel Ehre machen. Es wäre zu wünschen daß viele ihrem Exempel folgten.

С великим удовольствием я увидел, что вы в академических «Комментариях» себя ученому свету показали, чем вы великую честь принесли вашему народу. Желаю,^7* чтобы вашему примеру многие последовали.

Вольф в письме из Галы от 6 августа 1753 года.¹⁰

4

Toutes ces pièces sont non seulement bonnes mais très^8* excellentes. Car il traite les^9* matières de la Phisique et de la Chimie, les plus interessantes et qui sont tout à fait inconnues et^10* inexplicables aux plus grands génies, avec tant de solidité, que je suis tout à fait convaincu^11* de la justesse de ses explications. A cette occasion je dois faire justice à^12* Monsieur Lomonosow qu’il possède^13* le plus heureux génie pour découvrir^14* ènes de la Phisique et de la Chimie et^15* il seroit à souhaiter, que toutes^16* autres Académies fussent en état de produire des découvertes semblables à celles^17* que M. Lomonosow vient de faire.^18*

Все сии сочинения не токмо хороши, но и превосходны, ибо он изъясняет физические и химические материи самые нужные и трудные, кои совсем неизвестны и невозможны были к истолкованию самым остроумным ученым людям, с таким основательством, что я совсем уверен о точности его доказательств. При сем случае я должен отдать справедливость г. Ломоносову, что он одарован самым счастливым остроумием для объяснения явлений физических и химических. Желать надобно, чтобы все прочие Академии были в состоянии показать такие изобретения, которые показал г. Ломоносов.

Ейлер в письме из Берлина в Академическую канцелярию.^{19*, 11}

5

Quo magis sagacitatem ac profunditatem ingenii Tui in evolvendis difficillimis Chimiae quaestionibus sum admiratus, eo gratiores mihi fuerunt litterae tuae...^20* Ex Tuis autem scriptis summa cum voluptate cognovi, Te in explicandis Chimicis operationibus longe a recepto apud Chimicos more recedere atque cum amplissima experientia summam Phisicae solidioris scientiam perpetuo conjungere, ex quo non dubito, quin vaga et incerta hujus disciplinae principia tandem ad plenam certitudinem ita sis perducturus, ut^21* posthac locus in Physica jure tribui possit.

Сколь много проницательству и глубине вашего остроумия в изъяснении претрудных химических вопросов я удивлялся, так равномерно ваше ко мне письмо было приятно...^22* Из ваших сочинений с превеликим удовольствием я усмотрел, что вы в истолковании химических действий далече от принятого^23* у химиков обыкновения^24* отступили и^25* с пространным^26* искусством^27* в практике высочайшее основательной физики знание везде совокупляете. Почему не сомневаюсь, что нетвердые и сомнительные основания сея науки приведете к полной достоверности, так что ей после место в физике по справедливости дано быть может.

Ейлер в письме от 23 марта 1748 года.¹²

6

Uti profundissimae sunt meditationes Tuae, quarum communicatione tam insigne specimen amoris Tui ac benevolentiae erga me edere voluisti, retardationem responsionis meae non aegre feres, cum tam abstrusae cogitationes, rerumque maxime abditarum et tempus et otium requirant.

Как преглубоки ваши рассуждения, которых сообщением дали вы мне чувствительный знак своей любви и благосклонности...^28* О умедлении моего ответа прошу не погневаться, затем что рассуждать^29* о толь трудных^30*

Ейлер в письме от 24 августа 1748 года.¹³

7

Cum semper fuerim maxime admiratus felicissimum ingenium Tuum, quo in tam diversis scientiarum generibus excellis, ac phenomena naturae singulari cum successu per theoriam illustras, tum summo gaudio intellexi...^31* Omnino te digna sunt, quae de omnis generis coloribus vitro inducendis^32* es perscrutatus. Nostri Chimici hoc inventum maximi faciunt.

Как я всегда удивлялся счастливому твоему остроумию, которым в толь разных науках превосходительствуешь и натуральные явления с особливым успехом теоретически изъясняешь, так приятно было мне известие...^33* Достойное^34* вас^35*

Ейлер в письме из Берлина от 30 марта 1754 года.¹⁴

8

Dahero die Bemühungen derjenigen, welche darüber arbeiten jeder Zeit großes Lob verdienen; um so viel mehr muß man also Ew. Wohlg. verbunden seyn, daß dieselben diese große Frage aus der Dunkelheit^36* entristen und einen glücklichen Anfang zu Erörterung derselben gemach[t] haben.

Того ради старание тех, которые в сем деле трудятся, всегда великую похвалу заслуживает: тем должно больше вам иметь обязательство, что вы сей великий вопрос из тьмы^{37* 38*} и положили счастливое начало^39* к его изъяснению

Ейлер в письме из Берлина от 11 февраля 1755 г.¹⁵

9

Nullum adeo dubium mihi superesse videtur, quo minus origo vera frigoris acerrimi tam subito ingruentis hoc modo sit assignata. Post tam egregia incrementa, quibus scientia naturalis ab inclyta Academia Imperiali in dies ditatur; ab ea quoque in posterum merito maximos ac felicissimos successus nobis pollicemur, praesertim cum hujus modi studia alibi fere penitus jaceant derelicta.

Мне кажется, не остается более сомнения, чтобы внезапного мороза весьма жестокого причину сему действию приписать. По таким добрым приращениям, коими натуральная наука чрез императорскую Академию обогащается, вяще и вяще ожидаем и впредь по справедливости великих и благополучных успехов, а особливо, что такие изыскания в других местах вовсе оставлены.

Ейлер из Берл[ина] 22 ген[варя] 1754 г. после слова, говоренного в Акад[емии] о электрических воздушных явлениях.^{40*, 16}

10

Il y a dans le même volume un extrait du XIV des mémoires de l’Académie Imperialis de Russie, où j’ai parlé fort au long et avec beaucoup de plaisir de votre beau mémoire sur la teinture des métaux.

«Комментариев», где я пространно и с удовольствием^{41* 42*} диссертацию о светлости металлов.

Формей^43* в письме из Берлина от 27 октября 1753 года.¹⁷

11

Comme je suis parfaitement disposé de vous obliger en tout ce qui peut dépendre de moi, je me suis acquitté de cette tâche et je vous envoye ci joint les feuilles de mon journal, où cette pièce est imprimée. Il étoit naturel de défendre une aussi bonne cause que la votre contre des accusateurs si injustes.

праведное ваше дело от таких неправедных поносителей.

Формей в письме из Берлина от 27 мая 1755 года.¹⁸

12

Debitas Tibi persolvo grates ob actum Academicum et programma, dignum fama Tua opus, quae omnia mecum communicare dignatus es.

Должное воздаю вам^44* благодарение за акт академический и за программу, достойное вашей славы сочинение, которого сообщением вы меня удостоили.^45*

^46* Пломберии в Лотарингии

от августа 1754.¹⁹

13

Quae sagacissimus Lomonosow circa fluxum hujus materiae subtilis in nubibus est meditatus, maximum subsidium iis, qui vires suas in hac quaestione enucleanda exercere volent, afferre debent. Eximiae quoque sunt ejus cogitationes de descensu aëris superioris, indeque tam subito orto^47* gelu.

^48* хотят своих сил отведать.^49* Также преизрядны его размышления о нисхождении^50* верхнего воздуха и о внезапных морозах.^51*

Ейлер в письме из Берлина в Акад[емию] 1754 г.^{52*, 20}

14

Qui suis in scientias praeclaris meritis jam diu per orbem litterarum celebre nomen obtinuit Nobilissimus Dominus Michael Lomonosow, Chemiae Professor et Academiae Scientiarum Imperialis Petropolitanae Consiliarius ea diligentia et dexteritate scientias in primis Physicas adhuc excolit et illustrat, ut Academia Regia Scientiarum Sveciae et honori sibi-et usui fere judicaverit cum egregio hoc viro propiore conjungi commercio. Ideoque Academia Regia Scientiarum Sveciae Celeberrimum Dominum Michaelem Lomonosow in suam cooptare voluit societatem, eumque his litteris amice invitat, ut socius sociam Regno Academiae Sveciae, utpote jam suae commodare velit operam. In rei actae fidem sigillum Regiae Academiae ipsius jussu apposuit. Die 7 Maji, anno 1760.

Petrus Vargentin

Acad. Reg. Scien. Sveciae

Secretaries Perpetuus.