63
1759 ДЕКАБРЯ 30. М. И. ВОРОНЦОВУ
Сиятельнейший рейхс-граф,
милостивый государь Михайло Ларионович!
В надежде на высокую вашего сиятельства милость принимаю дерзновение утруждать вас, милостивого государя, всеуниженным прошением, касающимся больше до общей, нежели до моей пользы, в котором уповаю милостивейшего от вашего сиятельства извинения, когда вам усердные мои труды представлю. Через пятнадцать лет нес я на себе четыре профессии,1 2 и оные отправлял не так, чтобы только как-нибудь препроводить время, но во всех показал знатные изобретения: в красноречии ввел в наш язык свойственное стихов сложение и штиль исправил грамматическими и риторическими правилами и примерами в разных сочинениях; в физике разные публичные речи и диссертации в «Комментариях», от великих ученых людей вес[ь]ма похваленные; в истории показанное истинное происхождение российского народа в первом томе «Истории российской»; в химии, кроме других изобретений, мусия. Сверх сего уже три года отправляю дела канцелярские,3 стараясь о распространении наук в отечестве. В Гимназии через тридцать лет было такое бедное состояние, что учащиеся ходили в классы в толь нищетском виде, что стыдно было их показывать честным людям; получая жалованье, на пищу отцам своим отдавали и, будучи голодны и холодны, мало могли об учении думать и сверх сего хождением домой чрез дальное расстояние и служением дома отцу и матери теряли почти все время, имели случай резвиться и видеть дома худые примеры. Для того не дивно, что с начала Гимназии не произошли не токмо профессоры или хотя адъюнкты доморощен[н]ые, но ниже достойные студенты. Ныне по моему представлению и старанию все гимназисты чисто одеты одинаким зимним и летним платьем, имеют за общим столом довольную пищу, время употребляют на учение и ведут себя порядочно, и потому были в один уже год несколько в классах произвождений, и восмь человек от Профессорского собрания удостоены в студенты по строгом экзамене. Введенными мною российскими классами в Гимназии пользуются не токмо россияне, но и чужестранцы. Таким же образом и о Университете крайне стараюсь, но мало к тому моего авторитету.4 Товарищи мои по Канцелярии,5 имея в смотрении людей нижних чинов, легко могут с ними управиться. Напротив того, мне в нынешнем чине не сметь и напомянуть профессорам о исполнении должностей, что почитают за обиду и ходят по знатным домам с ложными жалобами. Нынешний отъезд его сиятельства, милостивого государя графа Кирила Григорьевича необходимо требует особливого учреждения, затем что два иностранные в Канцелярии члены против меня перевес имеют, который я чувствую не без остановки приращения ученых россиян. Великий Академический корпус, состоящий из многих департаментов, неотменно должен иметь вице-президента, ибо оные положены в много меньших командах. К сему ежели кто определен будет извне Академии, то никакой не воспоследует почти пользы, затем что он долго будет должен признаваться ко внутреннему академическому состоянию и между тем чужих умов слушать, которые в Академии коль несогласны, довольно известно. Напротив того, будучи двадцать лет в сем корпусе6 7 и сверх того отправляя разных профессоров должности и чрез то вызнав и высмотрев во всей Академии, где есть излишества и недостатки, совершенное право имею всенижайше просить о произведении меня в оное достоинство, представля[я] при том истинную и врожденную мою любовь и ревность к отечеству и к наукам, которая всего чувствительнее в моем сердце. Для сих причин не сомневаюсь, что ваше сиятельство будете мне в получении оного по древней вашей отеческой милости предстатель и помощник и тем вяще ободрите мое рачение к размножению в отечестве природных ученых людей, в которых не без сожаления видим великий недостаток. В ожидании такой вашей высокой отеческой милости с глубоким высокопочитанием пребываю
милостивый государь,
вашего сиятельства
всеуниженный и всеусердный слуга
Декабря 30 дня
1759 года
Примечания
Печатается по собственноручному подлиннику (ААН, ф. 20, оп. 3, № 134, лл. 14—15).
— Архив кн. Воронцова, кн. IV, М., 1872, стр. 484—486.
Ходатайствуя о создании должности вице-президента Академии Наук и о своем назначении на эту должность, Ломоносов видел в этом наиболее верный способ изменить соотношение сил внутри Академии и освободить ее тем самым от власти реакционной канцелярской клики, которая противодействовала стараниям Ломоносова «о распространении наук в отечестве». Однако ходатайство Ломоносова удовлетворено не было.
К публикуемому письму была приложена составленная Ломоносовым «Роспись упражнений сего 1759 года» (документ 517). К этому же письму Ломоносов приложил и сводку «свидетельств» иностранных ученых об его работах. Она печатается в качестве приложения к письму 88, при котором была послана М. И. Воронцову вторично в несколько более полном варианте.
1 Говоря о себе, что «через пятнадцать лет нес... четыре профессии», Ломоносов исчислял этот период со дня назначения своего профессором химии, т. е. с 25 июля 1745 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 949, л. 89).
2 «в обоем красноречии, в истории, в физике и в химии» см. в его отчетах и в примечаниях к ним (документы 503—520).
3 Отправлением «дел канцелярских» Ломоносов называет свою работу по должности члена Академической канцелярии, в состав которой он был введен 13 февраля 1757 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 527, л. 105).
4 О деятельности Ломоносова как руководителя Академической гимназии см. т. IX наст. изд., документы №№ 289, 290, 300—313, 315, 316, 320, 323, 327. «Строгий» экзамен, о котором говорит Ломоносов, происходил «в присутствии всех академиков и профессоров» и затянулся до первых чисел января 1760 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 825, лл. 19—24). В итоге этого экзамена 17 января 1760 г. состоялось определение Академической канцелярии о производстве в студенты девяти гимназистов, в том числе И. И. Лепехина, известного впоследствии академика (там же, № 471, л. 24).
5 «товарища» по Канцелярии: Шумахер, Тауберт и Штелин, но одряхлевший Шумахер уже отстранился к этому времени от всяких дел. Говоря о том, что «два иностранные в Канцелярии члены против меня перевес имеют», Ломоносов, таким образом, разумеет Тауберта и Штелина.
6 «в сем корпусе», т. е. в Академии, Ломоносов исчисляет со дня своего возвращения в 1741 г. из Германии, а девятилетний срок службы «советником» — со дня производства 1 марта 1751 г. в коллежские советники.
7 «судьи» в нескольких комиссиях, Ломоносов имеет в виду, очевидно, свое участие в расследовании дела о переписке Миллера с И. -Н. Делилем в 1748 г. (документы 415—423). в «Комиссии для отрешения излишеств от Академии», образованной по ордеру президента от 26 февраля 1754 г. (документ 394) и, может быть, в обсуждении диссертации Миллера в 1749—1750 гг. (см. т. VI наст. изд., стр. 17—80, 546—549).