53
1757 СЕНТЯБРЯ 2. И. И. ШУВАЛОВУ
Милостивый государь Иван Иванович!
Полученное от вашего превосходительства милостивое письмо1 с радостию прочитал и уведал я непременное ваше старание о прославлении бессмертных дел блаженныя памяти государя императора Петра Великого на иностранных языках. К сему делу, по правде, г. Волтера никто не может быть способнее, только о двух обстоятельствах несколько подумать должно. Первое, что он человек опасный и подал в рассуждении высоких особ худые примеры своего характера. Второе, хотя довольно может он получить от нас записок, однако перевод их на язык, ему знаемый, великого труда и времени требует. Что до сего надлежит, то принимаю смелость предложить следующее Во-первых, должен он себе сделать краткий план, который может сочинен быть из сокращенного описания дел государевых,2 3 не без пользы употребить может, ежели на французский язык переведен будет. Профессор Штрубе перевел уже великую его часть, однако я не мог упросить, чтобы он привел к окончанию, а приказать власти не имею. По сочинении плана и по его сюда сообщении думаю, что лучше к нему посылать переводы с записок по частям, как порядок в плане покажет, а не все вдруг. И как станет он сочинять начало, между тем прочий перевод поспевать может, и так сочинение скорее начаться и к окончанию приходить имеет. Ускорение сего дела для престарелых лет Волтеровых4 весьма надобно.
из летописцев наших, к чему я могу употребить несколько времени. Анекдоты при начале сего сочинения не так нужны, притом же нет уже никого, кто бы детские лета государевы помнил, однако и о том постараюсь, чтобы хотя от других слышанное слышать.5 При сем имею честь прислать к вашему превосходительству первый лист моей речи, которую буду говорить в 6 число сего месяца в Академическом публичном собрании. А как обыкновенно такие речи подаваны были прежде в 5 число е. и. в. всемилостивейшей государыне, того ради ваше превосходительство всепокорнейше прошу, чтоб я мог удостоиться быть на сие торжество в Сарском Селе как для подания речи, также чтобы ваше превосходительство поздравить с пресветлым праздником и с возвращением дражайшего вашего здравия, о которого слабости безмерно я соболезновал. Ожидая милостивого соблаговоления, с глубоким высокопочитанием пребываю
всепокорнейший слуга
Из Санктпетербурга
Сентября 2 дня
Печатается по собственноручному подлиннику (ГПБ, Собрание П. К. Сухтелена, картон 73).
Впервые напечатано — Записки АН, т. X, кн. II, СПб., 1867, стр. 186—187.
1 Упоминаемое Ломоносовым письмо И. И. Шувалова не отыскано. В этом письме Шувалов ограничился, по-видимому, только кратким сообщением о том, что Вольтеру поручено писать о Петре I, но не осведомил Ломоносова, в каком состоянии находится эта работа Вольтера. Намечая порядок доставления Вольтеру материалов о Петре, Ломоносов исходил, как видим, из предположения, что Вольтер еще только готовится приступить к делу, тогда как в действительности Вольтер успел уже написать к этому времени восемь глав, о чем Шувалову было известно (см. т. VI наст. изд., стр. 564). О материалах, которые готовились при участии Ломоносова для Вольтера, см. также письма 55 и 62 и примечания к ним.
2 «Сокращенное описание дел государевых», о котором говорит Ломоносов, до нас не дошло. «Панегириком» он называет свое «Слово похвальное» Петру I, а «первым листом моей речи» — первый печатный лист своего «Слова о рождении металлов от трясения земли», которое он произнес в торжественном заседании Академии Наук 6 сентября 1757 г. (см. т. V наст. изд., стр. 295—347 и ААН, ф. 3, оп. 1, № 528, лл. 308 об. — 309).
3 «Панегирик» Петру I был переведен на французский язык, но не академиком Штрубе-де-Пирмонтом, а секретарем И. И. Шувалова, бароном Чуди и притом, по отзыву Ломоносова, «весьма плохо и вопреки возражениям автора». Этот перевод вышел в свет в 1759 г. (Кунцевич, стр. 31, № 93).
4 «Престарелые лета» Вольтера, которому было в то время 63 года, не помешали ему пережить Ломоносова на тринадцать лет: Вольтер умер в 1778 г.
5 Был ли составлен упоминаемый Ломоносовым «Краткий экстракт из летописцев» о состоянии России в 1613—1633 гг. и записывал ли Ломоносов слышанные им рассказы о детстве Петра I, мы не знаем.