37
1753 НОЯБРЯ 1. И. И. ШУВАЛОВУ
Милостивый государь Иван Иванович!
Что я письмами вашего превосходительства ныне не оставлен, сие служит мне к великому утешению в нынешних обстоятельствах.1 Советник Шумахер, пренебрегая то, что он от его сиятельства г. президента присланным ордером2 следовательно и мой ненавистник и всех профессоров гонитель и коварный и злохитростный приводчик в несогласие и враждование, однако ныне стал еще вдвое, имея двойные интересы, то есть прегордого невежду, высокомысленного фарисея, зятя своего Тауберта. Все ныне упражняющиеся в науках говорят: не дай бог, чтобы Академия досталась Тауберту в приданое за дочерью Шумахеровой.1*, 3 Обоих равна зависть и ненависть к ученым, которая от того происходит, что оба не науками, но чужих рук искусством, а особливо профессорским попранием подняться ищут и ныне профессоров одного на другого подущать и их несогласием пользоваться стараются. Я о всем писал к его сиятельству г. президенту нарочито пространно и всепокорнейше просил, чтобы сделать конец двадцатилетнему бедному Академии состоянию и избавить от приближающегося конечного разорения. Между тем вас, милостивого государя и отца, слезно прошу учинить с науками в России великую милость, чтобы каким вам заблагорассудится образом сие общее благополучия ученых препятствие окончалось и воспоследовала бы уже давно от всех желаемая тишина и радость. По вашего превосходительства письмам рассуждаю, что вы графу К[ириллу] Г[ригорьевичу] пристойным образом о моем к нему письме знать дать можете, которое на прошлой почте к нему послано. Сила и важность вся в том состоит, чтобы без ведома профессорского никакие ученые дела не отправлялись, и его бы сиятельство ничего не апробовал, что Канцелярия без согласия Собраний о том представит. Ибо кроме сего на что Профессорские собрания, на что их голосы, когда Шумахер все смыслит, когда ему все поверить можно? Всё смыслит? Боже мой! Но он и в главной своей охоте, в рисовании, толку не знает. Посмотрите на изображение е. и. в. что на петербургском плане.4 Ему всё поверить можно просили студенты в Правительствующем Сенате, как я был за морем, за что ему был жестокий выговор; на него просили снова студенты и канцелярские служители с Нартовым в испровержении наук и в расточении казны, где он во многом изобличен и только знатным предстательством избавился; наконец, просили на него и все профессоры обще, и для того поручено было им правление ученых дел до президента. При толь великих примерах его злости, при толь великом множестве свидетелей разного состояния, разных народов и в толь разные времена и обстоятельства, возможно ли сомневаться о бессовестном его поведении? Возможно ли ожидать цветущего наук состояния? Возможно ли подумать, что всё на него напрасно солгано, затем что он не повешен? Сие столько же его оправдать может, как публикованного бездельника князя Хованского, который многократно судей и права умел употребить к своему закрытию и избавлению от петли.5 Не довольно ли о сем уверяет внешнее и внутреннее Академии бедное состояние? Извне почти одне развалины, внутрь нет ничего, что бы Академиею и Университетом могло назваться по примеру иностранных и по несравненному великодушию монархини нашей.6 Я ожидаю как от его сиятельства г. президента, так и от вашего превосходительства скорой наукам помощи и за должность мою к отечеству и за несказанные щедроты всемилостивейшия государыни положил твердое и непоколебимое намерение, чтобы за благополучие наук в России, ежели обстоятельства потребуют, не пожалеть всего моего временного благополучия, с чем остаюсь непременно, с глубоким к вашему превосходительству высокопочитанием пребывая,
всепокорнейший слуга
Михайло Ломоносов
Ноября 1 дня
1753 года
Примечания
Печатается по собственноручному подлиннику (ААН, ф. 20, оп. 3, № 55, лл. 5—6).
— «Воронежская беседа на 1861 г.», СПб., 1861, стр. 229—231; точно по подлиннику, но без обращения и заключительных слов — Пекарский, II, стр. 520—522.
1 Упоминаемые Ломоносовым письма И. И. Шувалова до нас не дошли.
2 Ордер президента, о котором говорит Ломоносов, был получен Академической канцелярией 18 октября 1753 г. и предлагал «так расположиться, чтоб для вышеупомянутого высочайшего торжества ноября 25 числа сего текущего года акт академический конечно был для публики, в котором г. Ломоносов читать имеет „Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих“» (ААН, ф. 3, оп. 1, № 464, л. 605) Ордер содержал прямую ссылку на неизвестное до тех пор академикам представление Шумахера и, будучи оглашен 18 октября 1753 г. в Академическом собрании (Протоколы Конференции, т. II, стр. 288), открыл Ломоносову глаза на двойную игру Шумахера (см. примечания к письму 31). Оттого-то Ломоносов и называет этот ордер изобличающим. Из публикуемого письма видно, что «неправедные поступки» Шумахера не ограничились попыткой сорвать произнесение Ломоносовым речи об электричестве. В чем заключались дальнейшие его происки, в точности не известно: судя по содержанию последующего ордера Разумовского от 4 ноября 1753 г. (Билярский, стр. 237), есть основание думать, что Шумахер хотел добиться отрицательного отзыва Академического собрания о речи Ломоносова с тем, чтобы либо вовсе снять с очереди, либо отложить на неопределенно долгое время вопрос об ее напечатании. Разумовский, по настоянию Ломоносова, распорядился, чтобы разрешение этого вопроса было предоставлено академикам и чтобы «Канцелярия не вступалась в сие их дело» (там же; подробнее см. т. III наст. изд., стр. 516—517).
3 В 1753 г. Тауберт, женатый с 1750 г. на дочери Шумахера, числился адъюнктом, занимал должность унтер-библиотекаря и, по распоряжению Шумахера, осуществлял «под дирекциею Канцелярии главное надзирание над обретающимися при Академии художественными департаментами и художниками». Фактически же, благодаря свойству с Шумахером и дружбе с Тепловым, участие Тауберта в академических делах простиралось уже и в то время гораздо дальше официально возложенных на него функций (Пекарский, I, стр. 644 и сл.).
4 Под «изображением е. и. в., что на петербургском плане», Ломоносов разумеет изображение императрицы Елизаветы, которым украшен был картуш к плану Петербурга, поднесенному ей Академией в 1753 г. План был начерчен адьюнктом И. Ф. Трускотом, а все декоративные его элементы, в том числе и картуш, как значится на подлиннике, «под смотрением мастера Ив. Соколова гридоровали художники обще» (ААН, разр. IX, оп. 3а, № 4). Оригиналом для лица императрицы послужил портрет работы придворного живописца Л. Каравака, гравированный тем же Соколовым еще в 1745 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 96, лл. 243—244). Неясно, в чем заключалось участие Шумахера в работе над планом; известно лишь с его собственных слов, что когда Елизавета Петровна похвалила работу русских учеников, участвовавших в художественной отделке плана, то кое-что, — как писал Шумахер, — «перепало и на нашу с Таубертом долю» («Mr. Taubert et moi, nous en avons eu notre part», ААН, ф. 1, оп. 3, № 41; y Пекарского, Доп. изв., стр. 54, эти слова переведены неверно).
5 «Публикованным бездельником» Ломоносов называет прапорщика кн. Н. А. Хованского, отставленного от службы за «ябедничество», о чем Сенат широко оповестил в 1752 г. все правительственные учреждения печатными указами (ААН, ф. 3, оп. 1, № 957, лл. 58—59).
6 Приводимые Ломоносовым факты из истории Академии Наук, свидетельствующие о «бессовестном» поведении Шумахера, изложены более подробно в «Краткой истории о поведении Академической канцелярии» (документ 470), в примечаниях к которой даны соответствующие пояснения. Ломоносов дважды упоминает о своем письме к президенту Академии, отправленном «на прошлой почте», следовательно, в конце октября 1753 г. Это письмо, посвященное «бедному Академии состоянию» и содержавшее жалобу на «Щумахерово правление», не отыскано. Оно бесспорно дошло до Разумовского и было, насколько можно судить по последствиям, поддержано Шуваловым. Шумахер знал о существовании этого письма и был им весьма встревожен (Пекарский. Доп. изв., стр. 60). Прямым последствием этого выступления Ломоносова был ряд письменных запросов президента, обращенных к Шумахеру, и назначение затем Комиссии для пересмотра академического штата (подробнее см. примечания к документу 470, § 25). Эти меры не дали непосредственных практических результатов, однако же нет сомнения, что именно с этого времени значение Шумахера начало падать.
1* Шемахеровой.