36
1753 ОКТЯБРЯ НЕ РАНЕЕ 16. И. И. ШУВАЛОВУ
Милостивый государь!
По желанию вашему все, что в моей силе состоит, готов исполнить и токмо одного избавлен быть прошу, чтобы мне не вступать ни в какие критические споры. В присланном Елагина письме к Сумарокову он употребленную рифму Россия — Индия на смех в пример поставил. Я подлинно знаю, что сия рифма так же нехороша, как известная вам у Расина, и для того Елагин лжет, чтоб он ею любовался.
Много бы я мог показать бедности его мелкого знания и скудного таланта, однако напрасно будет потеряно время на исправление такого человека, который уже больше десяти лет стихи кропать начал и поныне, как из прилагаемых строчек видно, стихотворческой меры и стоп не знает, не упоминая чистых мыслей, справедливости изображений и надлежащим образом употребления похвал и примеров. Сие особливо сожалительно об Александре Петровиче, что он, хотя его похвалить, но не зная толку, весьма нелепо выбранил. В первой строчке почитает Елагин за таинство, как делать любовные песни, чего себе А[лександр] П[етрович] как священно-тайнику приписать не позволит и «Паном песенным» назвать себя не допустит. «Семира пышная», т. е. надутая, ему неприятное имя, да и неправда, затем, что она больше нежная. «Рожденным из мозгу богини сыном», то есть мозговым внуком, не чаю, чтоб А[лександр] П[етрович] хотел назваться, особливо что нет к тому никакой дороги. Минерва трагедий и любовных песен никогда не сочиняла: она — богиня философии, математики и художеств, в которые Александр Петрович как человек справедливый никогда не вклеплется, и думаю, когда он услышит, что Перфильевич на него взводит, то истинно у них до войны дойдет, несмотря на панегирик. «Наперсником Буаловым» назвать А[лександра] П[етровича] несправедливое дело. Кто бы Расина назвал Буаловым наперсником, то есть его любимым прислужником, то бы он едва вытерпел; дивно, что А[лексадр] П[етрович] сносит. Кажется, сверстать его с А[лександром] П[етровичем] — истинная обида! «Российским Расином» А[лександр] П[етрович] по справедливости назван, затем что он его не токмо половину перевел в своих трагедиях по-русски, но и сам себя Расином называть не гнушается. Что не ложь, то правда. Однако и Перфильевич, называя его защитником истины, дает ему титул больше, нежели короля английского: он пишется защитником веры, но право или нет, о том сомневаться позволено. А[лександр] П[етрович] защитник истины? Велик человек, ежели Перфильевич про него не так солгал, как о рифме Россия — Индия, будто он ею любуется. Дважды поносит он своего благого учителя явно, в третий ругательски хвалит; поносит, первое, что учит его, якобы скрытно, не показывая, откуда берет рифмы, и будто бы от него хочет посулов; второе, якобы все стихотворческое искусство А[лександра] П[етровича] состояло в приискании скором рифм, не смотря на мысли, в чем я сам спорю и подтверждаю его же, Елагина, словом, что А[лександр] П[етрович], ищучи рифм, сам не ломается, но как человек осторожный лучше вместо себя ломает язык российский, правда, хотя не везде, однако нередко. Наконец ругательский титул: «благий учитель!» Благий по-славянски добрый знаменует, и по точному разумению писаться надлежит до божества, как оное свидетельствует: «Никто же благ токмо един бог». Я не сомневаюсь, что А[лександр] П[етрович] боготворить таким образом себя не позволит. Итак, одно нынешнее российское осталось знаменование: «благой» или «блажной»: нестерпимая обида! Однако еще несноснее, что он, Аполлона столкав с Парнасса, хочет муз отдать в послушание А[лександру] П[етровичу], или, по его мнению и бесстыдному мщению, уже отдал, думая, что музы без Сумарокова никому ничего дать не могут.
Примечания
Печатается по тексту первой публикации.
Местонахождение подлинника не известно.
Впервые напечатано — «Московский телеграф», 1828, ч. 22, август, № 15, стр. 398—400.
Датируется предположительно по связи с письмом Ломоносова к И. И. Шувалову от 16 октября 1753 г. (письмо 35).
Тематическая связь этих двух писем очевидна, а тем самым не вызывает сомнений и их хронологическая близость: публикуемое письмо посвящено все целиком рукописной сатире И. П. Елагина «На петиметра и кокеток», в письме же от 16 октября 1753 г. упоминается пародировавший ту же сатиру стихотворный ответ Н. Н. Поповского. Во вступительных словах обоих писем говорится о том, что адресат письма принуждает Ломоносова вступить в полемику с Елагиным, к чему сам Ломоносов не склонен.
Публикуемое письмо содержит выпады не столько против Елагина, сколько против Сумарокова, на чью долю приходятся самые тяжелые удары. Все письмо в целом является превосходным образцом того полускрытого «насмешества», о котором Ломоносов говорит в § 120 своей «Риторики».
того, чтобы ходить по рукам так же, как ходили по рукам направленные против Ломоносова стихи его литературных противников. Один из проникших в публику списков письма был скопирован еще в XVIII в. составителем рукописного сборника, носившего заглавие «Разные стиходействии» («Библиографические записки», 1859, т. II, столбцы 449 и 455), другой список оказался в архиве гр. И. А. Остермана, откуда перешел уже в XIX в. к писателю И. И. Лажечникову. Именно этот, по-видимому, список и опубликовал в 1828 г. «Московский телеграф» (Акад. изд., т. VIII, стр. 82 втор. паг.).
Открытель таинства любовныя нам лиры,
Творец преславныя и пышныя Семиры,
Из мозгу рождшейся богини мудрый сын,
Защитник истины, гонитель злых пороков,
Благий учитель мой, скажи, о Сумароков,
Где рифмы ты берешь? Ты мне не объявил,
Хоть к стихотворству мне охоту в сердце влил.
В них разум, красоту и живость обретаю
И вижу, что ты, их слагая, не потел,
Без принуждения писал ты, что хотел.
Не вижу, чтобы ты за рифмою гонялся,
Не вижу, чтоб искав сердился ты на них:
Оне, встречаяся, кладутся сами в стих.
(«Библиографические записки», 1859, т. II, № 15 столб. 451).
Публикуемое письмо является саркастическим комментарием к этим стихам.
«Отмщать завистнику меня вооружают» и «Златой младых людей и беспечальный век» (т. VIII наст. изд.).
1 Семира — главная героиня одноименной трагедии Сумарокова.
2 «Из мозгу рождшейся богини мудрый сын» должен был обозначать, что Сумароков является сыном богини Минервы, которая, по мифологическим представлениям римлян, считалась рожденной из головы Юпитера.
3 С рассуждением Ломоносова о разных значениях слов «благий» и «благой» перекликается следующая черновая его запись, которая содержится в подготовительных материалах к «Российской грамматике»: «Благий (blahjĭ) bonus. Благой (blagoi) fatuus (т. VII наст. изд., стр. 619).