24
1753 ЯНВАРЯ 4. И. И. ШУВАЛОВУ
Милостивый государь Иван Иванович!
Неоднократное вашего превосходительства к сочинению «Российской истории» ободрение хотя я всегда принимал за истинный знак вашего обо мне милостивого мнения, однако вашего превосходительства полученным от 28-го числа декабря ко мне письмом, преисполненным природного вашего снисхождения и склонности к наукам, столько я об оном удостоверился, что, в крайней моей к вам благодарности погружен, почитаю ваше справедливое желание, которое соединено с пользою и славою отечества. Я бы от всего сердца желал иметь такие силы, чтобы оное великое дело совершением своим скоро могло охоту всех удовольствовать, однако оно само собою такого есть свойства, что требует времени. Коль великим счастием я себе почесть могу, ежели моею возможною способностию древность российского народа и славные дела наших государей свету откроются, то весьма чувствую. И читая от вашего превосходительства ко мне писанные похвалы, которые мое достоинство далече превосходят, благодарю от всего сердца и, радуясь, по предприятому моему намерению со всякою ревностию в собрании нужных известий стараюсь, без которых отнюдь ничего в истории предприять невозможно. Могу вас, милостивого государя, уверить в том заподлинно, что первый том в нынешнем году с божиею помощию совершить уповаю. Что ж до других моих в физике и в химии упражнений касается, чтобы их вовсе покинуть, то нет в том ни нужды, ниже возможности. Всяк человек требует себе от трудов упокоения: для того, оставив настоящее дело, ищет себе с гостьми или с домашними препровождения времени картами, шашками и другими забавами, а иные и табачным дымом, от чего я уже давно отказался, затем что не нашел в них ничего, кроме скуки. Итак, уповаю, что и мне на успокоение от трудов, которые я на собрание и на сочинение «Российской истории» и на украшение российского слова1 полагаю, позволено будет в день несколько часов времени, чтобы их вместо бильяру употребить на физические и химические опыты, которые мне не токмо отменою материи вместо забавы, но и движением вместо лекарства служить имеют и сверх сего пользу и честь отечеству, конечно, принести могут едва меньше ли первой. Когда ваше превосходительство меня удостоверить изволите, что мои сочинения в прозе не противны, то можете иметь в том новый опыт, ежели мне в будущий 1754 год повелено будет говорить похвальное слово Петру Великому в публичном Академическом собрании, на что я готов положить все свои силы.2 3 то не думайте, милостивый государь, чтобы она могла мне препятствовать, ибо тем оканчаются все мои великие химические труды, в которых я три года упражнялся и которые бесплодно потерять мне будет несносное мучение и много большее препятствие, нежели от самих оных опасаться должно. Итак, уповая чрез милостивое ваше предстательство прошению моему скорого решения достигнуть, с глубоким высокопочитанием пребываю
вашего превосходительства
всепокорнейший и усерднейший слуга
Михайло Ломоносов
Генваря 4 дня
1753 года
Примечания
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые напечатано — Соч. 1784, ч. I, стр. 322—324.
Упоминаемое Ломоносовым письмо И. И. Шувалова от 28 декабря 1752 г. не отыскано.
О том, когда и при каких обстоятельствах Ломоносов приступил к работе над «Древней российской историей», см. т. VI наст. изд., стр. 572—574.
Ответив Шувалову, что «покинуть вовсе» свою работу в области физики и химии нет «ни нужды, ниже возможности», Ломоносов тем не менее стал именно с этого времени заниматься историей не только «по досугам», как это было ранее (документ 514), а систематически и порой даже в ущерб другой работе. Так, в письме к Эйлеру от 12 февраля 1754 г. он сообщает: «Я часто за самой работой ловил себя на том, что душой я блуждаю в древностях российских. Поэтому мною пропущено немало доказательств того, что верхняя атмосфера при полном спокойствии должна спускаться в нижнюю» (письмо 41). Об этом же Ломоносов говорит и в своей записке о поведении Академической канцелярии: «Ломоносов сказал в Собрании профессорском [18 августа 1754 г.], что-де он, имея работу сочинения „Российской истории“, не чает так свободно упражняться в химии» (документ 470, § 29; см. также Протоколы Конференции, т. II, стр. 311 и ААН, ф. 1, оп. 2-1754 г., № 8).
«бесплодно» было бы для него «несносным мучением». Они говорят о том, как сильно было в Ломоносове сознание необходимости связывать теоретическую научную работу с производственной практикой: оставить свои лабораторные труды не внедренными в производство означало для него потерять их «бесплодно».
1 Под упоминаемыми Ломоносовым трудами «на украшение российского слова» следует понимать «Российскую грамматику», над которой Ломоносов работал с конца 40-х годов до конца 1755 г.
2 «Слове похвальном Петру Великому» см. т. VIII наст. изд.
3 «Всепокорнейшим прошением о фабрике» Ломоносов называет свое представление об организации мозаичного дела, поданное на имя императрицы 25 сентября 1752 г. (см. т. IX, наст. изд., документ 47).