15
1749 МАЯ 27. Л. ЭЙЛЕРУ
Viro celeberrimo ac incomparabili Leonhardo Eulero Regiae Academiae Scientiarum Berolinensis Membro ac Directori, Professori Regio meritissimo, nec non Academiae Scientiarum Imperialis Petropolitanae, et Regiae Societatis scientiarum Londinensis1* Membro honorario Michael Lomonosoff
S. P. D.
salutatio continetur, scribendas pigerrimum esse fatear. Negare tamen non possum me praeter id, quod seria defuerit res, de qua ad Te scriberem, etiam haud levibus negotiis praepeditum fuisse. Equidem ex quo litteras Tuas accepi, de laboratorio Chymico, quod sumptibus Augustae in horto Academico praeterita aestate exstructum est, disponendo atque vasis, instrumentis et materiis instruendo sollicitus fui, ea quibus in excolenda lingua vernacula occupatus fui, praetermitto. Semper quidem in animo habui de gravitatis et materiae ratione ad ea, quae mihi respondere non fuisti gravatus, plura proponere; sed cum pauca eorum momenti alicujus mihi visa fuerint, graviora igitur inventurus scriptionem litterarum de die in diem distuli. Nec tum cum dissertationem meam de nitro Berolinum mitterem ad Te scribere aliquid licuit; nam cum in tertio capite pertractando versarer, uxor mea filiolam peperit, quare vix opusculum ipsum absolvere potui. Quoniam tempus, ad praemium distribuendum constitutum praeterlapsum est, nec ex novis publicis litterariis constat, quis praemium adeptus sit: а Te igitur, Vir celeberrime, peto, ut me hac de re certiorem facere velis. Caeterum ad meam dissertationem sub sentenia, cognitio principiorum in Chymia tanti est, quanti principia ipsa in corporibus, missam apposui dissertationem de vi aëris elastica, quam a Te lectam esse non dubito. In ea desideratur explicatio notissimae legis, scilicet: aëris elasticitates esse densitatibus proportionales. Quam ideo non attigi, quoniam non parum dubito, eam in qualibet compressione aëris valere. Dubitatio ista originem duxit ex quadam inconvenientia Theoriae meae cum illa quam Bernoulliana deductio (in Hydrodinamica, p. 243) primum in notis Tuis ad Robinsium lecta non leviter confirmavit; nec exiguum ponderis auxerunt sequelae calculo deductae ex Richmannianis et meis propriis experimentis circa disruptionem durissimorum corporum per congelascentem aquam. Aër enim, qui resumptis in glacie viribus corpora disrumpebat, decuplo, et quod excedit, integra massa glaciei gravior esse deberet, si vires in corpora rupta exsertae densitatibus proportionales essent, quod ex cohaesione ferri fusi et vitri, ex quibus bombae rumpendae confectae erant, colligere licuit. Qua vero ratione supradicta lex Theoriae meae minus conveniat, extra nexum totius pusculi haud facile exponi potest. Quamobrem supplementum hac de re ad meditationes de aëris vi elastica nunc paro, simulque ad finem perducere studeo opusculum monades spectans, quod jam ante quatuor annos incepi, nec invalida argumenta contra entia simplicia allaturum me puto. Absolutum Tuo limatissimo judicio examinandum, si non abnuis, mittam. Vale, Vir incomparabilis, et favere mihi perge.
Dabam Petropoli die 27 Maji St. Jul. A. S. 1749.
Перевод
Мужу знаменитейшему и несравненному Леонарду Эйлеру, члену и директору королевской Берлинской академии наук, а также почетному члену Академии Наук в Петербурге и Королевского ученого общества в Лондоне Михаил Ломоносов шлет нижайший привет.
Посылая вам, муж славнейший, это письмо, почти не имею основания оправдать перед вами свое промедление. Может быть, впрочем, вы соизволите удовольствоваться признанием моим, что я очень ленив на писание писем, в которых ничего нет, кроме изъявления приветствий. Не могу также умолчать, что, кроме недостатка в серьезных предметах, о коих мог бы я писать вам, был я еще занят делами далеко не легкими. Со времени получения вашего письма я был озабочен оборудованием Химической лаборатории, выстроенной прошедшим летом благодаря щедротам государыни в Академическом саду, и приобретением для нее посуды, инструментов и материалов,1 2 Однако, в связи с вашим любезным ответом на мои замечания об отношении тяжести и массы, я все время имел в виду дополнить их, но так как лишь немногое из них казалось мне имеющим значение, то, рассчитывая доискаться чего-либо более важного, я со дня на день откладывал писание письма. Не удалось мне написать вам и при отсылке в Берлин своей диссертации о селитре, потому что, пока я работал над третьей главой, жена моя родила дочь, из-за чего этот самый труд свой окончил я едва-едва. Так как время, назначенное для присуждения премий, уже миновало, а в научных журналах нет известий о том, кто получил премию, то прошу вас, славнейший муж, уведомить меня об этом. Кроме того, я к своей диссертации, посланной под девизом «Cognito principiorum in Chymia tanti est, quanti principia ipsa in corporibus» [«Знания начал в химии так же важны, как сами начала в телах»],3 приложил диссертацию об упругости воздуха, которую вы несомненно прочитали.4 В ней не хватает объяснения очень известного закона, а именно, что упругость воздуха пропорциональна плотности. Я его не дал, так как весьма сомневаюсь, приложим ли этот закон к любому сжатию воздуха. Это сомнение возникло из-за некоторого несогласия моей теории с тем, что довольно убедительно вытекает из выводов Бернулли (Гидродинамика, стр. 343), прочитанных мною впервые в ваших замечаниях по адресу Робинса,5 и что еще более подтвердили следствия, выведенные путем вычислений из опытов Рихмана и моих над разрывом самых прочных тел замерзающей водой. Воздух, который разрывал тела, восстановив свою силу при образовании льда, должен был бы быть в десять с лишком раз тяжелее всей массы льда, если бы силы, приложенные к разрыву тел, были пропорциональны плотностям, как можно было заключить по крепости чугуна и стекла, из коих были изготовлены бомбы для разрыва. Но соображения, в силу которых упомянутый закон расходится с моей теорией, затруднительно изложить вне связи со всем моим трудом. Поэтому я теперь готовлю по этому вопросу дополнение к рассуждению об упругости воздуха; а в то же время стараюсь закончить свою работу о монадах, которую начал уже более четырех лет тому назад и в которой надеюсь привести достаточно веские доводы против простых сущностей. Закончив ее, пошлю, если не откажетесь, на ваш просвещенный суд.6
С. -Петербург, 27 мая старого стиля 1749 г.
Примечания
Печатается по собственноручному подлиннику (ААН, ф. 136, оп. 2, № 3, лл. 50—51).
Подлинник на латинском языке.
—101.
Публикуемое письмо является ответом на письмо Эйлера от 13/24 августа 1748 г. Полностью оно не сохранилось; известен только отрывок из него, выписанный рукой Ломоносова и переведенный им же на русский язык (приложение к письму 88). Эйлер дает в нем положительный отзыв о первых результатах исследований Ломоносова об отношении массы и веса, которые Ломоносов изложил ему в своем письме от 5 июля 1748 г. (письмо 11).
Почти 10 лет спустя, 30 января 1758 г., Ломоносов представил в Академическое собрание диссертацию об отношении количества материи и веса, озаглавленную «De ratione quantitalis materia et ponderis» (Об отношении количества материи и веса; см. Протоколы Конференции, т. II, стр. 400), которая в основной своей части почти дословно совпадает с текстом упомянутого письма Ломоносова от 5 июля 1748 г. О значении этой работы см. т. III наст. изд., стр. 662—663.
1 Об истории постройки и оборудования Химической лаборатории см. т. IX наст. изд., документы 1, 4—7, 10—15 и примечания к ним.
2 «работами над русским языком» следует понимать собирание материалов для «Российской грамматики» (см. т. VII наст. изд., стр. 845).
3 «Знания начал в химии так же важны, как сами начала в телах» Ломоносов послал на конкурс, объявленный Берлинской Академией наук, диссертацию о рождении и природе селитры. Об истории этой диссертации см. т. II наст. изд., стр. 666—674, а также письмо к Эйлеру от 16 февраля 1748 г. (письмо 9). К работе над диссертацией Ломоносов приступил 16 января 1749 г., а 29 марта того же года она уже была получена в Берлине. Таким образом, рождение дочери Ломоносова, Елены Михайловны (21 февраля 1749 г.), совпало со временем работы над диссертацией.
4 Под «диссертацией об упругости воздуха» Ломоносов разумеет свою работу «Опыт теории упругости воздуха» (т. II наст. изд., стр. 105—139). По поводу замечаний Ломоносова о том, что в этой работе «нехватает объяснения очень известного закона, а именно, что упругость воздуха пропорциональна плотности», см. там же, стр. 658—661. Об опытах Ломоносова и Рихмана «над разрывом самых прочных тел замерзающей водой» см. там же, стр. 148—155, 659—661.
5 «Замечаниями по адресу Робинса» Ломоносов называет комментарии Эйлера к книге Б. Робинса «New principles of gunnery», London, 1742 («Новые основания артиллерии». Лондон, 1742).
6 «Работу о монадах» Ломоносов не окончил (т. I наст. изд., стр. 562—564).
1*