Ф. Эмин и судьба рукописного наследия М. В. Ломоносова
В 1768 и 1769 годах в Петербурге вышли три тома "Российской истории" Ф. Эмина. Титульная страница этого издания была очень многословна и содержала обещание закончить весь труд изображением цветущего состояния империи при Екатерине II. Однако своего намерения автор не выполнил: в 1770 году он умер.1
Рукопись "Российской истории" принималась к печатанию в типографии Академии наук на положении частного заказа, первые три тома были оплачены, по распоряжению Екатерины II, в громадной сумме 3119 руб. из средств Соляной конторы, т. е. изданы за счет Кабинета.2
Это не известное прежде обстоятельство побуждает внимательнее отнестись к забытому труду Эмина. При самом печатании было сделано совершенно необычайное исключение: Эмину выдавались прошедшие корректуру чистовые листы в количестве восемнадцати экземпляров, хотя за несколько месяцев перед этим было установлено в Академической типографии твердое правило, чтобы от каждого приготовленного к печатанию листа делалось лишь по одному пробному предварительному оттиску для наборщика, для корректора и для самого заказчика. Однако 17 января 1768 года т. е. по окончании печатания первого тома, Академической канцелярией было приказано наборщику Сидорову дать за своею подписью справку о том сколько было отдано переводчику Эмину и по чьему приказу из напечатанных в типографии экземпляров сочиненной им "Российской истории". Наборщик Сидоров (он же фактор новой типографии) ответил следующее; "Помянутым переводчиком Эминым брано "Русской истории" каждого в печать отпущенного листа на александрийской бумаге по 4 экз. и на простой по 14 экз., объявя словесное приказание, что-де мне от господ присутствующих Академической комиссии велено оное число брать для раздачи во оной с ним трудившимся".3
Совершенно ясно, что в числе лиц, покровительствовавших либо содействовавших выходу "Российской истории", были особы очень высокого положения, для которых собственно и назначались четыре оттиска на александрийской бумаге. Поэтому понятно, что никаких взысканий на фактора Сидорова не было наложено, и не было сделано никаких новых разъяснений.
Из этого можно сделать вывод, что исторический труд Эмина был не простым, очередным литературным его начинанием. В различных местах своих предисловий и в примечаниях Ф. Эмин называет несколько лиц, которые с самого начала помогали ему советами, рукописными материалами, а может быть и редактированием.
Мы не можем указать с должной обоснованностью, кто именно получал полистно оттиски этого произведения. Сам Эмин называет полковника А. А. Дьякова,4 интересовавшегося историей России, но не имевшего литературного имени, а также разностороннего П. С. Свистунова, участвовавшего во всех театрально-музыкальных предприятиях "малого двора" Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны в Петергофе и позднее видного сторонника Екатерины.
В своей "Российской истории" Эмин неоднократно высказывает критические замечания по адресу Ломоносова как историка. Приводить все выпады Эмина против Ломоносова мы не будем. Отметим лишь, что Эмин совсем незадолго перед этим в своем памфлете "Сон под новый 1765 год" отзывался о великом писателе гораздо лучше. Значит, господствовавшее при дворе неприязненное отношение к Ломоносову в сильной мере повлияло на Эмина.
В предисловии к первому тому "Российской истории" Эмин сообщил следующие важные сведения, касающиеся Ломоносова: "Сей муж был предприимчив и высоких мыслей; но при всем том издал в свет в 1760 году весьма краткую и темную Российскую летопись, а древней Российской истории, давно им собранной, издать не осмелился, и сим похвальным его трудом уже по кончине его мы пользуемся. Древняя российская история довольно им пространно описана. Хотя, впрочем, в ней немало несходств может статься для того что время господину Ломоносову не дозволило, разбирать множественные один другому противоречащие списки; а сличить оные может быть, не было с чем; однако же господин Ломоносов отворил мне путь к поправлению своей истории, к дополнению и к продолжению оныя"5 Из этих слов Эмина можно заключить что в распоряжении Эмина находились неизданные рукописи Ломоносова. Каким образом они попали в руки Эмина, нам неизвестно. Однако, можно предположить, что рукопись Ломоносова была передана Эмину из опечатанного по распоряжению Екатерины II архива покойного писателя.
По-видимому, результатом использования обработанной рукописи и рукописных материалов из ломоносовского архива была необыкновенная быстрота опубликования "Российской истории..." Ф. Эмина, а именно: первого тома в январе 1768, второго тома в феврале 1768 и третьего тома в октябре 1769 года.
Для предотвращения недоумений напомним, что титульный лист "Древней российской истории" Ломоносова не принадлежит автору и что указанный на титульном листе конечный 1054 год исторического изложения (кончина Ярослава I) "конец второй части", а в нижнем правом углу ее находится кустод "часть", т. е. это означало, что далее будет идти третья часть.6 Напомним также, что "Древняя российская история" Ломоносова начата была печатанием еще при его жизни а доканчивалась уже после его смерти. Что в руках Эмина было продолжение рукописи Ломоносова, видно из того, что на последней странице третьего тома "Российской истории", сообщив о смерти в 1213 году Всеволода III после кратковременной болезни Эмин в сноске указывает, что хотя у Никна болезнь эта описана как продолжительная, но Ломоносов согласен со Стрыйковским и Могилою, которые болезнь описывают кратковременной.
Так как в "Кратком Российском летописце" совсем нет никаких сведений о болезни упомянутого князя, то этим подтверждается, что объем ломоносовских материалов или его чернового рукописного текста выходил за пределы 1054 года.
В заключение мы отметим, что выпады Эмина в "Российской истории" против Ломоносова были приняты русской общественностью с большим неудовольствием.
"Российской истории": "Некоторые мне говорили, что моя история была бы гораздо лучше, если бы я не критиковал г. Ломоносова. Счастливое свойство эха славы!" (стр. VII и VIII).
Примечания
1 Смерть Ф. Эмина в апреле 1770 года оказалась совершенно неожиданной для его немногочисленных друзей. Они ничего не сообщают о болезни Эмина, но засвидетельствовали, что ему не было поставлено намогильного памятника. Так поступали, как известно, при захоронении самоубийц.
2 ???, ф. 3, оп. 1,
3 ААН, ф. 3, оп. 1, д. 308, лл. 159.
4 Отец второй жены Г. Р. Державина, жены Н. А. Львова и жены В. В. Капниста. - Прим. Ред.
5 Ф. А. Эмин. Российская история, ч. I. Д. Ш.
6 Фотокопия 140-й страницы прижизненного набора имеется в Музее М. В. Ломоносова, а подлинный М. Е. Салтыкова-Щедрина под шифром 18.340-а. 6.29.