1750 АВГУСТА 18. РЕПОРТ В КАНЦЕЛЯРИЮ АН О РЕЧИ
С. П. КРАШЕНИННИКОВА „О ПОЛЬЗЕ НАУК И ХУДОЖЕСТВ
ВО ВСЯКОМ ГОСУДАРСТВЕ“
В Канцелярию Академии Наук
По силе е. и. в. указу из Канцелярии Академии Наук о свидетельствовании сего августа 18 дня речи, сочиненныя на российском языке г. профессором Крашенинниковым, оная речь читана, и найдено, что в ней мало говорено о праведной пользе наук, также действия некоторым наукам положены несвойственные, как, например, отдано до географии, что принадлежит до астрономии, а есть и другие погрешности, которые в рассуждении важности материи и порядка требуют исправления. Того ради рассудили, что оную речь хотя проговорить и можно, однако, остерегая честь Академии и сочинителя, желали б, чтоб ее не печатать, а впрочем оставляется на благоизобретение Канцелярии.
Иван Тауберт
Василей Тредиаковский
Михайло Ломоносов
Ч[исла] 18 августа
1750 года
Примечания
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Таубертом, Тредиаковским, Ломоносовым и Поповым (ААН, ф. 3, оп. 1, № 142, л. 106).
— Материалы, X, стр. 529—530.
назначенном на 5 сентября, ему предлагается „говорить речь на российском языке о пользе наук и художеств в каком бы то ни было государстве“ (ААН, ф. 3, оп. 1, № 460, л. 243 и № 142, л. 68). Текст речи был представлен Крашенинниковым 17 августа 1750 г. (там же, № 142, л. 92), и в тот же день Канцелярия распорядилась „оную освидетельствовать в Историческом собрании сего августа 18 числа, а присутствовать при том... г. Тредиаковскому и профессору же г. Ломоносову и адъюнкту Попову, при чем быть и асессору г. Тауберту“, которому предписывалось, чтобы он „от себя представил Канцелярии мнение особливым репортом“ (там же, № 519, л. 317). Подписав публикуемый репорт, Тауберт подал, кроме того, отдельный репорт от своего имени, где указывал, что Крашенинников „почти все то повторяет, что уже прежде г. Ломоносовым в его речи сказано“. Под речью Ломоносова Тауберт разумел, очевидно, „Слово похвальное“ императрице Елисавете. В заключение Тауберт отмечал, что „сей первый авторов опыт в таковых сочинениях достоин всякой похвалы и подает несомненную надежду, что он со временем получит в том гораздо большее совершенство“. Ввиду этого Тауберт, вопреки мнению Ломоносова и других академиков, советовал не только разрешить Крашенинникову произнести речь, но и напечатать ее (там же, № 142, л. 105а—105б). Поправки, внесенные после этого Крашенинниковым (см. рукопись его речи там же, разр. II, оп. 1, № 221, лл. 49—61), устранили только отчасти те недостатки его текста, которые были справедливо отмечены в отзыве. По распоряжению Канцелярии речь Крашенинникова была напечатана (Торжество Академии Наук в вожделенный день тезоименитства... императрицы Елисаветы Петровны, ... —98).