1762 ОКТЯБРЯ 15. ОПРЕДЕЛЕНИЕ КАНЦЕЛЯРИИ АН О КОМАНДИРОВАНИИ СТУДЕНТА Г. ШПЫНЕВА В МЕДИЦИНСКУЮ КОНТОРУ
Августа 13 дня сего 1762 года поданным в Канцелярию Академии Наук студент Герасим Шпынев объявил, что он имеет особливую охоту к медицине и действительно аппликовал1 себя единственно к анатомии, в которой и теперь упражняется, а как здесь в той науке дальних успехов получить не может, то просил, чтоб его для дальнего совершенства отправить за море. Но как по свидетельству в Профессорском собрании оказалось, что он, Шпынев, в языках и в фундаментальных науках мало успел, и для того рассуждено за море его не посылать, а упражняться ему по его желанию хирургии. Ныне же г. профессор Леман об нем, Шпыневе, письменно представил, чтоб его, Шпынева, дабы он выученного забыть не мог, рекомендовать искусному анатомику и оператору г. фон-Мелену. Того ради приказали: в Медицинскую контору послать указ и требовать, чтоб оного Шпынева хирургической науке обучать при оной под добрым смотрением и к анатомии кадаверов2 допускать, и каковы он в той науке успехи оказывать будет, давать ему по третям года аттестаты, а ему, Шпыневу, объявить с подпискою, чтоб он в науках упражнялся и в гошпиталь ходил неленостно и вел себя добропорядочно. И о том к г. ж профессору Котельникову послать ордер.
Михайло Ломоносов
Секретарь Михайло Гурьев
Октября 15 дня
1762 года
Примечания
473, л. 235).
Публикуется впервые.
Почти целый год отделяет публикуемый документ от предыдущего. Этот хронологический разрыв не случаен.
В феврале 1762 г. Ломоносова постигла „тяжкая“, как он говорил, болезнь, которая, не давая „покоя и свободы“, продержала его дома почти тринадцать месяцев, до первых чисел марта 1763 г. За этот долгий срок, когда Ломоносов наезжал в Академию лишь изредка, произошли и другие неблагоприятные для него события. В конце 1761 г. или в самом начале 1762 г. его противниками были предприняты шаги, направленные к удалению Ломоносова из Академии. 31 января 1762 г. Г. -Ф. Миллер сообщал В. Е. Адодурову, что вопрос о переводе Ломоносова куда-то в другое ведомство (anders wohin) уже почти решен (Гнучева, стр. 80—81). Дворцовый переворот 28 июня 1762 г. лишил влияния И. И. Шувалова и М. И. Воронцова, поднял значение пособников Екатерины II, Г. Н. Теплова и И. И. Тауберта и усложнил тем самым тяжелые и без того условия академической работы Ломоносова.
Напомнить об этих обстоятельствах уместно именно здесь: их необходимо учитывать при изучении и оценке публикуемых в конце настоящего раздела документов, относящихся к последним трем годам жизни Ломоносова.
253, л. 59 об.; № 290, л. 142). В начале августа 1762 г. академический переводчик А. Я. Поленов возбудил ходатайство о командировании за границу для дальнейшего усовершенствования в науках. К нему присоединились и три бывших его товарища по Университету, студенты И. И. Лепехин, Н. И. Стрешнев и Шпынев. Ломоносов сообщает что Поленов выступил с такой просьбой не по собственному почину, а по предложению „недоброхотов“ Ломоносова, которые заботились в этом случае вовсе не об усовершенствовании Поленова в науках, а только о том, чтобы сослаться на его просьбу как на доказательство плохой постановки преподавания в Академическом университете (т. X наст. изд., документ 470, § 50). В протоколе Академического собрания от 9 августа 1762 г., посвященного обсуждению (в отсутствии Ломоносова) ходатайств Поленова, Шпынева и других, подчеркнуто, что студенты жалуются на плохое преподавание юриспруденции, на отсутствие профессора натуральной истории и на свою неудовлетворенность лекциями по химии и анатомии. Лепехина и Поленова решили командировать за границу, а Шпыневу и Стрешневу отказали в этом „для малых их в языках и в фундаментальных науках успехов“, причем относительно Шпынева было сказано, что „к его благополучию способствовать будет, если он вовсе отдастся“ хирургии, к которой питает склонность. В заключение Миллер заметил (это тоже занесено в протокол), что не мешало бы в интересах юношества позаботиться о замещении профессорских должностей по всем наукам искусными людьми (Протоколы Конференции, т. II, стр. 485—486).
Десять дней спустя, 19 августа 1762 г., когда Ломоносов был все еще тяжело болен, Тауберт без всякого на то права послал в Академическое собрание указ, который предписывал „академических студентов в науках экзаменовать в собрании всех гг. профессоров и адъюнктов ... а по экзамене, кто в каких успехах себя окажет, о том ... подать в Канцелярию репорт“ (там же, ф. 1, оп. 2 — 1762, № 8). Испытания продолжались с 23 августа по 13 сентября 1762 г. Из двенадцати студентов только двое удостоились хорошего отзыва; успехи двух их товарищей признали „довольными“, но с оговоркой, что один из них „посредственного разума“; успехи еще двоих нашли посредственными (в эту группу попал и Шпынев); про двоих сказали, что они „отвечали кое-как“ и не подают никаких надежд; одного назвали прилежным, но туповатым; относительно другого отметили, что он „не отвечал ни на какие почти вопросы“, и добавили: „а притом сказывают, что он пьянствует“, третий, по словам экзаминаторов, „не успел ни в какой науке и языке“ и его, по их мнению, следовало бы „определить к другому делу“, т. е. уволить из Университета (Протоколы Конференции, т. II, стр. 486—489; ААН, ф. 3, оп. 1, № 826, лл. 62—63). Есть известие, что руководивший экзаменом Миллер задавал некоторым студентам вопросы „будто для шутки“, а иных и вовсе не спрашивал, и что вся обстановка, в которой происходил экзамен, произвела тяжелое впечатление не только на студентов, но и на некоторых профессоров (там же, л. 64).
Несмотря на плохие аттестации, никто из студентов не был уволен. Из публикуемого документа видно, что, приняв совет своего преемника по должности профессора химии И. -Г. Лемана направить Шпынева по врачебной дороге, Ломоносов потребовал вместе с тем, чтобы Шпынев продолжал параллельно и университетские занятия.
„экзаменование в Университете студентов“ (ААН, ф. 3, оп. 1, № 827, л. 88). Оценка студенческих успехов оказалась на этот раз совсем иная, чем в августе—сентябре, несравненно более высокая: из вышеупомянутых двенадцати студентов семеро, в том числе и Шпынев, получили хорошие отзывы, трое — посредственные и только двое — плохие (там же, лл. 66—69).
1 Аппликовал — проявлял прилежание.
2 — трупы.