1761 ИЮЛЯ 16. ВЫПИСКА ИЗ ЖУРНАЛА КАНЦЕЛЯРИИ АН
О НАЗНАЧЕНИИ ИНСПЕКТОРОМ ГИМНАЗИИ С. К. КОТЕЛЬНИКОВА
1761 года июля 16 числа понедельник.
В Канцелярию Академии Наук г. коллежский советник Ломоносов прибыл... и слушав нижеобъявленных дел...
Ордера его высокографского сиятельства Академии г. президента о бытии при Гимназии на место профессора Модраха инспектором профессору Котельникову, а его, Модраха, до прибытия его сиятельства в Санктпетербург о удержании при другом деле, а ежели он ничего иного, как только отпуску своего, от Академии пожелает, то ему дать апшит. Приказали: к профессору Котельникову в силу оного его высокографского сиятельства ордера о бытии ему при Гимназии инспектором и о поступании во всем по силе данных Университету и Гимназии инструкций и указов послать указ, а у Модраха, какую он должность на себя принять и на каком жалованье быть желает ли или желает от Академии увольнения, о том взять известие, о чем к нему послать указ же. ...
Михайло Ломоносов
Иван Тауберт
И. Штелин
Секретарь Михайло Гурьев
Примечания
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Ломоносовым, Таубертом и Штелином (ААН, ф. 3, оп. 1, № 531, л. 187).
Решение президента Академии Наук по репорту Канцелярии от 17 марта 1761 г. об увольнении К. -Ф. Модераха и назначении С. К. Котельникова (см. документ 335 и примечания к нему) состоялось только 28 июня того же года в г. Батурине. Оно было изложено в форме длинного уклончивого ордера, написанного, бесспорно, Г. Н. Тепловым. К. Г. Разумовский сообщал, что Ломоносов писал ему о „крайнем нерадении“ Модераха и предлагал заменить последнего Котельниковым. „И хотя профессор Модерах, — продолжал президент, — напротиву того приносит многие жалобы о нападениях и обидах себе, причиненных от помянутого советника [Ломоносова], но то письмо было не ко мне, а партикулярно и сторонне, а между тем я ожидал, что Канцелярия Академии Наук, видавши, что г. Ломоносов право или неправо объявляет о худых поступках в должности своей профессора Модераха, по крайней мере о справедливости того или другого [т. е. Ломоносова или Модераха], имея довольно власти, могла бы сторонами разведать и представить мне о сих происхождениях и тем вывести меня из сумнительства“. Таким образом Разумовский, или вернее Теплов, давал понять И. И. Тауберту и Я. Я. Штелину, что полномочия Ломоносова по учебной части не следует считать неограниченными, что президент доверяет Ломоносову отнюдь не беспредельно и что им, Тауберту и Штелину, не мешало бы контролировать негласным образом („сторонами“) педагогическую деятельность Ломоносова и осведомлять президента о результатах своих расследований. Что касается уже состоявшейся замены Модераха Котельниковым, „то тому, — писал президент, — быть так до времени, а что профессор Модерах просит увольнения от Академии по одному, как видно из сторонних писем, огорчению, в том, — предлагал президент, — до прибытия моего в Санктпетербург удержаться“. Однако тут же добавлялось, что если Модерах „не желает ничего иного, как только отпуску своего от Академии, то ему так, как человеку свободному и контракт свой выслужившему, в том не препятствуется“, и Канцелярия может в таком случае дать ему „абшит“, т. е. свидетельство об отставке (Билярский, стр. 530—531).
Как ни двойственно было это полурешение, Ломоносов истолковал его как дозволение утвердить Котельникова в должности инспектора и убедил Тауберта и Штелина подписать публикуемую резолюцию.
„принять желает“. Бывший инспектор ответил, что не желает ничего, кроме отставки, и 27 августа 1761 г. получил „абшит“ (ААН, ф. 3, оп. 1, № 260, лл. 202—203, 204—205). Два года спустя, 21 июля 1763 г., когда Ломоносов еще не приступил после своей отставки к исполнению обязанностей советника Канцелярии, Модерах был восстановлен в звании профессора, но к педагогической деятельности больше не возвращался. В 1765 г. он числился „при переводах“ (Б. Л. Модзалевский. Список членов имп. Академии Наук. СПб., 1908, стр. 21).