1760 ИЮНЯ 16. ОПРЕДЕЛЕНИЕ КАНЦЕЛЯРИИ АН ОБ УВОЛЬНЕНИИ
СТУДЕНТОВ А. ЛОБЫСЕВИЧА И С. ДЕВОВИЧА
Понеже академические студенты Афонасей Лобысевич и Семен Девовичь в Университете числятся, а на лекции профессорские, как о том г. профессор и Гимназии инспектор Модрах справкою показал, хождения от давнего времени не имеют, в службе же академической они состоят оба с 1754 года, а жалованья им производилось каждому по сороку по осьми рублев в год и дача кончалась маия по первое число сего 1760 года, того ради по указу е. и. в. Канцелярия Академии Наук приказали: оных студентов Лобысевича и Девовича за нехождение их на профессорские лекции из Университета академического выключить и более не числить и жалованья им за май месяц не давать и для определения в другую команду, куда пожелают, дать им апшиты, а казенные книги и прочие вещи, буде что было дано, у них отобрать, и о том к г. профессору Модраху послать ордер.
Михайло Ломоносов
Иван Тауберт
И. Штелин
|
Июня 16 дня 1760 года |
Секретарь Михайло Гурьев |
Примечания
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Ломоносовым, Таубертом и Штелином (ААН, ф. 3, оп. 1, № 471, л. 125).
Публикуется впервые.
А. К. Лобысевич и С. Девович, происходившие из украинских дворян, состояли с 1754 г. студентами Академического университета (ААН, ф. 1, оп. 2 — 1754, март). Они неоднократно докучали К. Г. Разумовскому просьбами о „повышении их чинами при Академии“, в результате чего последний предложил Ломоносову „сделать им произведение, чему они достойны“ (ААН, ф. 3, оп. 1, № 471, л. 199 об.). Испытание показало, „что они только посредственные студенты, а от того весьма далеки, каковым по академическому регламенту адъюнктам быть положено“, и Ломоносов не счел возможным произвести их в адъюнкты, предложив им посещать лекции и обещав помочь их производству в это звание, когда они „положат хотя некоторое начало в какой-нибудь науке, адъюнкту приличной“ (там же). Но Лобысевич и Девович не пожелали слушать университетские лекции, ввиду чего публикуемым определением Ломоносов, не взирая на покровительство, которое оказывал им президент, исключил их из Университета, согласовав это решение с И. И. Таубертом и Я. Я. Штелином.
Этот смелый поступок обошелся Ломоносову дорого. Публикуемым распоряжением оказался задет давний недоброжелатель Ломоносова Г. Н. Теплов, который за последние четыре года не принимал прямого участия в академических делах: один из уволенных студентов, Лобысевич, молодой человек, тяготевший к „высшему свету“ и связанный с враждебной Ломоносову литературной группой А. П. Сумарокова и И. П. Елагина, был вместе с тем в свойстве с Тепловым. Уволенные подали на Ломоносова жалобу и были вызваны Разумовским в Глухов, где находились в то время и он, и Теплов. 12 сентября 1760 г. Ломоносов получил от президента письменный выговор за превышение власти, формулированный так: „Сколько мне памятуется, я так далеко власти г. Ломоносову не давал, чего ради и впредь из студентов без моего собственного определения никого Канцелярия, тем меньше сам собою г. Ломоносов высылать из академической службы не должны“ (ААН, ф. 3, оп. 1, № 471, л. 197). Эта формулировка, принадлежавшая Теплову, имела явной задачей подорвать авторитет Ломоносова в Академии и дать лишний козырь в руки его противников: только что отвоеванное Ломоносовым право единолично управлять учебной частью оказалось ограничено. Борьба за Университет и за Гимназию стала с этих пор еще труднее, чем была раньше, но Ломоносову не изменила и после этого его „смелость к преодолению всех препятствий“. Вскоре Ломоносов нашел случай официально заявить, что его полномочия остались при нём и что он толкует их иначе, чем Теплов (см. документ 340).
ф. 3, оп. 1, № 289, лл. 90—92). Там же, на Украине, получил служебное назначение и Девович (там же, № 472, л. 34).