1759 НЕ РАНЕЕ ОКТЯБРЯ 16. ЗАМЕЧАНИЯ ПО ПОВОДУ ВОЗРАЖЕНИЙ
И. -Э. ФИШЕРА ПРОТИВ ПРОЕКТА УНИВЕРСИТЕТСКОГО
РЕГЛАМЕНТА
Экстракт с примечаниями
Его сиятельство Академии Наук г. президент, ведая, коль великие и бесполезные несогласия и шумы были в академических собраниях, когда он по силе академического регламента приказал в профессорских собраниях сочинить регламент для Университета и Гимназии, изволил поручить г. коллежскому советнику Ломоносову оных составление, дабы от неосновательных и пристрастных споров не произошло попрежнему в том препятствия и потери времени, в которое бы могло российское юношество пользоваться добрым обеих оных департаментов учреждением. Итак, по лучшим примерам университетов и гимназий и по приличности нашего государства с возможным рачением и вниманием сочинив он такие регламенты, представил его сиятельству, которые по ордеру его сиятельства велено рассмотреть в Канцелярии прочим членам обще с ним, г. советником, по которых совету повелено было сверх того на оные регламенты сделать примечания гг. профессорам Миллеру, Фишеру, Брауну и Модраху. Итак, по данным из Канцелярии Академии Наук указам оные гг. профессоры учинили следующее. Господин Миллер отозвался репортом на сочиненные им прежде сего такие регламенты; гг. Браун и Модрах подали свои примечания настоящим и пристойным образом, из коих некоторые внимания достойны. Господин Фишер хотя также подал годные примечания, однако не столько старался о истинно полезных поправлениях или прибавлениях, сколько искал при многих пунктах случая, как бы употребить грубые и язвительные насмешки, из которых несколько здесь для примеру присовокупляются.
1. Во-первых, удивления достойно, что не впал в ум г. Фишеру, как знающему латынь, Гораций и другие ученые и знатные люди в Риме, которые были выпущенные на волю из рабства, когда он толь презренно уволенных помещичьих людей от Гимназии отвергает; не вспомнил того, что они в Риме не токмо в школах с молодыми дворянами, но и с их отцами за однем столом сидели, с государями в увеселениях имели участие и в знатных делах поверенность. Сих и нынешних примеров, видно, знать он не хотел. Однако того бы нельзя было ему просмотреть, что в § 4 гимназического регламента написано о службе дворян в армии вместе с крепостными бывшими людьми. Но, не упоминая при сем пункте о прочих его пустых и издевочных излишних окрестностях, не могу преминуть о порицании российских дворян, которых он в присутственном месте и еще письменно вообще невеждами или неучью называет, не рассуждая того, сколько попечением Петровым и его наследников, а особливо ныне российское дворянство приобрело просвещения.
2. Шестьдесят гимназистов и тридцать студентов почитает за излишную казне тягость, а паче всего спрашивает, куда их девать. Его ли о том попечение? Ему велено было смотреть регламент, а не штат. Его ли дело располагать академическою суммою? И ему ли спрашивать, куда девать студентов и гимназистов? О том есть кому иметь и без него попечение. Мы знаем и без него, куда в других государствах таких людей употребляют и также куда их в России употребить можно. Сие есть ясное доказательство его невнимания к рассмотрению регламента и что он только старался вступаться в рассуждения, где бы для оказания своего шпынства1 привязаться.
3. Во многих местах смысл худо выразумев, а в иных нарочно сделав ложные заключения, выводит до самой материи и до прямого дела не принадлежащие издевки. Например, экзамены и произведения в классах положены на всякий год дважды, а из верхнего в студенты однажды (где он приписал ложно, якобы и в студенты из верхнего класса дважды), также положено учить в верхнем классе краткие основания красноречия, философии, универсальной истории и толковать латинских авторов, и расположено все по мере годового времени, так что острого понятия молодой человек может в оное приобрести о науках доброе общее понятие, ибо надлежаще учиться остаются студентские годы, а совершенства достигать могут еще и в адъюнктах. А ежели кто не так довольно понятен, остаться должен еще на год в верхнем классе, что разумеется и о прочих классах. Но г. Фишер сделал очевидное ложное заключение, якобы определено и положено было в регламенте происходить в полтора года в студенты из начинающих по-латыне учиться. Притом для показания мнимой в сочинении оплошности написал многие имена наук и авторов, якобы их всех сквозь обстоятельно толковать было в регламенте положено. Сии ложные следствия и вымыслы сделал он для того, чтобы написать следующую ругательную издевку над российским юношеством письменно, не рассуждая присутственного места: „Ежели-де сие возможно, то я поздравляю Россию, в которой чудеса творятся, в других землях невозможные. По последней мере оного еще не оказалось по сие время. Гимназисты, имеющие самую ближнюю надежду быть студентами, препроводив в гимназии восемь лет, еще немного позабыли“ (его издевощным штилем: научились). Такие язвительные слова оставляя до рассуждения, сие напомянуть должно, чтобы г. Фишер, представив себе, коль много подобные ему проворством наставники успеть могут, не клал вины на учащихся.
дворянству и понятности российского юношества.
И понеже таким непристойным и насмешническим образом писал он в ответ к своей команде на то, на что ему в рассуждении данного ему от оной повеления с подобающим почитанием ответствовать должно было о самом настоящем деле, того ради должно вышеписанное принять в рассуждение, дабы и другие впредь не отваживались на подобные поступки.
Примечания
Печатается по черновику, писанному писарской рукой с собственноручными вставками и исправлениями Ломоносова (ААН, ф. 3, оп. 1, № 471, лл. 20—21).
Впервые напечатано — Пекарский, II, стр. 673—676.
1, л. 302).
Из числа тех четырех отзывов о ломоносовских проектах университетского и гимназического регламентов, которые были затребованы Академической канцелярией 17 сентября 1759 г. (см. документ 315), известны полностью три: отзыв Г. -Ф. Миллера от 18 октября 1759 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 237, л. 56), отзыв И. -А. Брауна (Билярский, стр. 410—412) и отзыв К. -Ф. Модераха (там же, стр. 413—414), оба недатированные. От отзыва Фишера, заключавшего в себе 39 листов, исписанных мелким почерком, сохранились только 1-й лист с общими замечаниями о гимназическом регламенте в целом и последний, 39-й, лист (ААН, ф. 20, оп. 1, № 1, лл. 301—302).
Неизвестно, кому и с какой целью предполагал Ломоносов вручить публикуемый „экстракт“. Последний ценен тем, что дает представление о сохранившемся лишь частично отзыве Фишера.
Миллер ограничился в своем отзыве ссылкой на проект, составленный им в 1748 г. (ААН, ф. 21, оп. 1, № 99; разр. I, оп. 70, № 11), а также на более ранний проект академика З. -Т. Байера (там же, разр. 1, оп. 70, № 11), которым, по словам Миллера, руководствовался и академик Г. -В. Крафт в бытность свою инспектором Гимназии. „О искусстве сих славных мужей, — добавлял Миллер с явным намерением задеть Ломоносова, — сумневаться не можно. К тому ж и Гимназия никогда в лучшем состоянии, как под их инспекторством, не была“.
Замечания Брауна и Модераха, из которых иные были, по мнению Ломоносова, „внимания достойны“, дают возможность уловить некоторые элементы до сих пор еще незнакомого нам проекта университетского регламента. Так, например, судя по этим замечаниям, можно думать, что по проекту Ломоносова Университет должен был давать стране не только академических адъюнктов и переводчиков, но и „природных“ докторов, аптекарей, лекарей, механиков, юристов, металлургов, садовников и т. п. (ср. т. X наст. изд., документ 410, § 68). Все факультеты и все окончившие их лица должны были быть, вопреки мнению Миллера, „равны между собою“. Ломоносов считал нужным, чтобы студенты параллельно со слушанием университетских лекций продолжали изучать в Гимназии новые иностранные языки (ср. документ 303, § 26). Браун, подобно Фишеру (см. публикуемый документ, п. 3), возражал — как это ни курьезно — против самостоятельного чтения студентами научных книг, на чем Ломоносов, наоборот, повидимому, настаивал и намечал даже программу такого чтения. „Начинающий студент, — писал Браун, — должен читать немного, дабы ему не придти в замешательство“.
чем для гимназистов, „чтоб школьники под строгим смотрением, а студенты волю пристойную имели“ (т. X наст. изд., документ 397). Из возражений Модераха видно далее, что Ломоносов, стремясь развить в студентах, будущих профессорах, ораторские навыки, требовал, чтобы они произносили свои речи наизусть.
Общая направленность замечаний Фишера достаточно ясно охарактеризована Ломоносовым в публикуемом документе. В сохранившемся отрывке отзыва Фишера последний ставит в вину Ломоносову, что весь его проект рассчитан главным образом на казеннокоштных гимназистов, т. е. преимущественно на солдатских детей, отчего страдают интересы дворянских и офицерских детей, обучающихся на свой счет. Фишер выражает уверенность, что при таком регламенте Гимназия опустеет и обратится в достояние одних бедняков.
В п. 3 „экстракта“ Ломоносов говорит, что Фишер неверно понял то место гимназического регламента, где идет речь об экзамене „из верхнего класса в студенты“. Фишеру показалось, что такой экзамен должен производиться два раза в год, тогда как на самом деле регламент предусматривает только один такой экзамен. Виноват здесь, однако, не Фишер, а немецкий переводчик регламента: мы не знаем, как был изложен § 55 регламента по-русски, немецкий же перевод дает полное основание понять его так, как понял его Фишер (см. документ 303).
1 — склонность к оскорбительным насмешкам.