План регламента, проект штата, перечень привилегий и программа инавгурации Академического университета. 1759 не позднее июля 23 (№ 314)

1759 НЕ ПОЗДНЕЕ ИЮЛЯ 23. ПЛАН РЕГЛАМЕНТА, ПРОЕКТ
ШТАТА, ПЕРЕЧЕНЬ ПРИВИЛЕГИЙ И ПРОГРАММА ИНАВГУРАЦИИ
АКАДЕМИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Регламент университетский^1*

1) Стат университетский^2*

2. Факультет медицинский

3. Факультет философский

2) Регламент университетский

Часть 1. О учащих

Часть 2. О учащихся

3) Привилегии

2. Чтобы по здешним законам назначить пристойные ранги и по генеральной табели на дворянство дипломы.

3. Снять полицейские тягости.

4. Уволять на каникулярные дни.

5. Сумму отпускать прежде всех и никакого не чинить изъятия, разве именным указом точно на оную будет указано.

6. Студентов не водить в полицию, но прямо в Академию.

7. Духовенству к учениям, правду физическую^6* для пользы и просвещения показующим, не привязываться, а особливо не ругать наук в проповедях.

4) Порядок инавгурации

Приуготовление

1. Публичный гимназический экзамен гимназистов верхнего класса к произведению в студенты.

2.

Экзамен в градусы. Избрание проректора.

Диспуты или речи.

3. Программа.

4. Расположение мест.

Действие

1. Обедня с концертом и с проповедью.

2. Чтение привилегий.

3. Благодарный молебен с пальбою и с музыкою.

5. Назначение проректора и деканов.

6. Произвождение в градусы.

7. Обед с пальбою и с музыкою.

Следствие

1. Напечатание всего действия.^7*

2. Поздравление на домах.

3. Рассылка копий с привилегий и прочего по всем университетам.

Примечания

Печатается по собственноручному черновику (ААН, ф. 20, оп. 1, № 1, л. 304 и № 3, л. 44).

Впервые напечатано — Пекарский, II, стр. 924—925 и 670—671.

Датируется предположительно по ордеру от 23 июля 1759 г., при котором составленные Ломоносовым проекты университетского и гимназического регламентов были направлены президентом в Академическую канцелярию (ААН, ф. 3, оп. 1, № 470, л. 235).

§ 44 академического регламента 1747 г. обязывал составить для Университета особый регламент, „который президентом сочинен быть должен по примеру европейских университетов“. Проект университетского регламента, составленный в 1748 г. Г. -Ф. Миллером и обсуждавшийся в Историческом собрании, не получил утверждения. Вместо него в 1750 г. было издано на „время“ сочиненное Г. Н. Тепловым при участии И. -Д. Шумахера, И. И. Тауберта, отчасти и Миллера „Учреждение о Университете и Гимназии“ (см. примечания к документу 286), про которое сами его авторы говорили, что оно „не составляет совершенного университетского регламента“ (Материалы, т. X, стр. 524). В начале 1755 г., когда возник вопрос о пересмотре общеакадемического регламента, Ломоносов горячо принялся за разработку проектов университетского регламента и штата, но до рассмотрения этих проектов дело не дошло (см. т. X наст. изд., примечания к документу 395). Вопрос о переустройстве Университета и Гимназии ставился и в следующем 1756 г. в Академическом собрании, но опять не получил разрешения (Протоколы Конференции, т. II, стр. 348—350, 355—356). Вступив с марта 1757 г. в состав членов Академической канцелярии и направив с первых же дней этой новой деятельности главные свои усилия на упорядочение учебного дела, Ломоносов убедился, что необходимость „Гимназию и Университет снабдить регламентами“ неотложна. 7 января 1758 г. он написал об этом президенту (т. X наст. изд., документ 397) и, с его согласия, составил в том же году проект гимназического регламента (см. документ 303), а в 1759 г. проект университетского регламента.

Последний до сих пор еще не отыскан, а из состава подготовительных к нему материалов до нас дошли только публикуемые предварительные наброски.

„Установление порядка в Санктпетербургском университете“ должно было заключаться, по мнению Ломоносова, не только в пересмотре университетского штата и в утверждении нового университетского регла, мента, но еще, кроме того, в издании особого акта верховной власти- где были бы перечислены даруемые Университету „привилегии“, и, наконец, в устройстве „инавгурации“ Университета, т. е. празднества, посвященного, как это принято было на Западе, оглашению акта об университетских привилегиях и торжественному открытию преобразованного Университета.

В соответствии с этим публикуемые наброски дробятся на следующие четыре раздела: 1) проект штата; 2) план регламента в двух вариантах (более ранний, зачеркнутый — на стр. 537 в сноске, и более поздний — на стр. 538—539); 3) перечень проектируемых привилегий; 4) программа инавгурации.

Ломоносовский проект штата отличался от штата 1747 г. и от „учреждения“ 1750 г. прежде всего тем, что предусматривал одиннадцать профессорских кафедр вместо пяти кафедр 1747 г. и восьми кафедр 1750 г. Для Московского университета Ломоносов проектировал в 1754 г. двенадцать кафедр (т. X наст. изд., письмо 45). Новостью было и то, что, предполагая поручить некоторые кафедры в порядке совместительства академикам, Ломоносов предусматривал выплату им за это прибавки к их основному жалованью: горький опыт 1757—1758 гг. показывал, что рассчитывать на бескорыстный педагогический энтузиазм академиков не приходится (стр. 862; ср. стр. 892). Основным же нововведением было разделение Университета на три факультета и студентов на три класса, т. е. курса, на чем Ломоносов настаивал еще в 1748 г. (документ 286).

Программа преподавания, намеченная Ломоносовым в публикуемом штате, включала в себя между прочим русское право, химию, ботанику, анатомию и восточные языки — дисциплины, которых не предусматривал регламент 1747 г. В программе, составленной в 1750 г. Г. Н. Тепловым, химия, ботаника и астрономия были, но двух юридических курсов и курса восточных языков не было. Публикуемая программа 1759 г. отличалась от программы, предложенной Ломоносовым в 1754 г. для Московского университета только несколько иным распределением отдельных дисциплин по кафедрам да тем, что в московской программе, вместо ботаники, значилась „натуральная история“, а математики и восточных языков не было.

О том, каково было содержание составленного Ломоносовым проекта регламента, трудно судить по одному его плану. Несколько более ясное представление о нем дают ответы Ломоносова на возражения, которые вызвал его проект (см. документ 317 и примечания к нему).

„градусы“). Пункт 2 разрешал давно наболевший вопрос о том, чтобы университетские должности были приравнены к чинам, установленным „Табелью о рангах“, что существенно улучшило бы положение ученых в тогдашнем обществе (см. т. X наст. изд., примечания к письму 12).

Под „полицейскими тягостями“, упомянутыми в п. 3, Ломоносов разумел всякого рода натуральные повинности, такие, например, как воинский постой. Пункт 4 устанавливал право учащих и учащихся на летний отдых, которым никто в Академии не пользовался (ср. Материалы, т. X, стр. 524). Пункт 5 разрешал проблему денежного снабжения Университета, доставлявшую Ломоносову много неприятных хлопот. Пункт 6 подчинял студентов университетской юрисдикции, избавляя Академию от вмешательства полиции в ее внутреннюю жизнь. Особенного же внимания заслуживает удивительный по своей смелости и резкости п. 7. Он в корне противоречил § 43 академического регламента и § 3 тепловского „учреждения“ 1750 г., где профессорам вменялось в обязанность не учить ничему, „что противно быть может православной греко-российской вере“ (там же, стр. 518).

Относительно инавгурации необходимо иметь в виду, что западноевропейская университетская традиция, еще не освободившись в то время (да и сейчас) от пережитков схоластического средневековья, считала эту пышную процедуру совершенно обязательной: без нее никакой университет не признавался университетом, и присужденные им ученые степени не ставились ни во что. Заботясь об инавгурации, Ломоносов, превосходно знакомый с заграничными университетскими порядками, стремился поднять международный вес Академического университета, создав ему положение, равноправное с зарубежными университетами, и обеспечив его питомцам должный официальный ранг в кругу иностранных ученых.

История прохождения ломоносовского проекта по академическим инстанциям рассказана отчасти самим Ломоносовым (см. документы 317 и 318). Проекты университетского и гимназического регламентов были представлены им непосредственно К. Г. Разумовскому, который 23 июля 1759 г. переслал их для рассмотрения в Академическую канцелярию с тем, чтобы ему было подано затем „общее мнение“ всех ее членов (ААН, ф. 3, оп. 1, № 470, л. 235).