1757 ИЮЛЯ 2. ВЫПИСКА ИЗ ЖУРНАЛА КАНЦЕЛЯРИИ АН О
ПОСЕЩЕНИИ СТУДЕНТАМИ ЛЕКЦИЙ
Среда июля 2 дня 1757 года.
В Канцелярию Академии Наук гг. присутствующие прибыли... г. коллежский советник Ломоносов... г. надворный советник Штелин... г. коллежский асессор Тауберт...
К господам профессорам Броуну, Попову, Гебенштрейту и Котельникову, також и к адъюнкту Румовскому послать ордеры, в которых написать: для слушания лекций академические студенты с начала чтения оных по исходе прошедшего июня месяца все ли на лекции ходили и прилежны ли были, а буде из них некоторые хождения не имели, то ежели они имели тому записки, и о том велеть подать им в Канцелярию репорты. ...
Михайло Ломоносов
И. Штелин
Иван Тауберт
Регистратор Дмитрей Тимофеев
Примечания
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Ломоносовым, Штелином и Таубертом (ААН, ф. 3, оп. 1, № 527, л. 231).
Публикуется впервые.
5 июня 1757 г., когда со дня возобновления лекций не прошло еще и месяца, надзиравший за студентами инспектор Гимназии К. -Ф. Модерах сочинил репорт, где изложил свои взгляды на университетское преподавание. Модерах был недоволен, с одной стороны, чрезмерной, по его мнению, широтой и горячностью проявленных студентами научных интересов, а с другой стороны, не согласен и с теми мерами, какими Канцелярия АН в лице Ломоносова решила удовлетворять эти интересы. В утвержденный президентом учебный план Модерах предлагал ввести ряд поправок, сплошь ограничительных: уменьшить число предметов преподавания, воспретить студентам слушание лекций, недоступных их пониманию, не пускать студентов на практические занятия в Ботаническом саду, чтобы они, „заблудившись по дороге, вместо аудиторий временно не заходили бы куда“, и т. п. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 220, лл. 15—16). На этот репорт, поступивший в Канцелярию 17 июня, письменного ответа не последовало.
Публикуемая журнальная резолюция Канцелярии, вынесенная через две недели после получения репорта Модераха и имевшая несомненную с ним связь, положила начало целому расследованию, предпринятому, очевидно, по требованию Ломоносова: кроме профессоров, опрошены были и студенты. Показания тех и других вскрыли ряд тревожных обстоятельств. Оказалось, например, что недавно прибывший в Петербург профессор физики Ф. -У. -Т Эпинус и профессор анатомии А. Каау-Бургав не пожелали читать лекций, заявив, что они „до учреждения от Канцелярии нового лекциям порядка ходить не будут“ (там же, л. 29). Профессор ботаники И. -Х. Гебенштрейт прекратил чтение лекций за неимением в Ботаническом саду аудитории, и студентам, „пока оная не выстроится, ходить не велел“, Канцелярии же заявил, что не будет читать лекций, „пока не переедет в квартиру при Ботаническом саде“ (там же, лл. 31—32). Уклонился от чтения лекций и профессор механики И. -Э. Цейгер.
С русскими профессорами дело обстояло иначе. Профессор математики С. К. Котельников сообщил, что студенты сперва ходили к нему на лекции, а потом почему-то перестали (там же, л. 25). Профессор же астрономии Н. И. Попов заявил, что приступить к чтению лекций ему не пришлось, так как ни один студент к нему в аудиторию не явился (там же, л. 24).
Из опроса студентов выяснилось далее, что их ответственный руководитель, Модерах, не ограничился представлением в Канцелярию своего проекта, а стал, не дожидаясь ее решения, претворять этот проект в жизнь. Одним студентам Модерах „не советовал“ ходить на лекции, „пока не будет от Канцелярии особливого приказу“, другим „объявлял“ то же самое, только в более туманной форме, говоря, „чтобы остались до распределения“, а третьим попросту приказывал „ни к кому на лекции не ходить, кроме г. Брауна и г. Румовского“ (там же, л. 29 об.).
„разъяснительную“ работу Модераха, продолжали заявлять о своем желании слушать лекции и притом не только те, которые были рекомендованы им Модерахом (там же, л. 28).