1755 ФЕВРАЛЯ 14. ДОНОШЕНИЕ В КАНЦЕЛЯРИЮ АН ОБ ОБУЧЕНИИ
И. ПЕТРОВА „БАРОМЕТРЕННОМУ И ТЕРМОМЕТРЕННОМУ
ХУДОЖЕСТВУ“
В Канцелярию Академии Наук
Доношение
Доносит коллежский советник Михайло Васильев сын Ломоносов.
Желаю я человека моего Игната Петрова обучать при Академии барометренному и термометренному художеству, которое потребно для дела разных касающихся до того художества на моей бисерной фабрике вещей.
Того ради Канцелярия Академии Наук да благоволит указать объявленного человека моего Игната Петрова подмастерью Ивану Беляеву тому художеству обучать на моем коште.
К сему доношению коллежский советник и профессор
Михайло Ломоносов руку приложил
Февраля дня
1755 году
Примечания
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Ломоносовым (ААН, ф. 3, оп. 1, № 196, л. 285).
Публикуется впервые.
День написания устанавливается предположительно по канцелярской помете о подаче публикуемого документа в Академическую канцелярию 14 февраля 1754 г.
В феврале 1755 г. Академическая канцелярия направила Игната Петрова, по желанию Ломоносова, в Инструментальную палату Академии к подмастерью И. И. Беляеву (ААН, ф. 3, оп. 1, № 524, л. 95 и № 196, л. 287). В Инструментальной палате Петров обучался, видимо, около девяти месяцев, так как в октябре того же 1755 г. он упоминается в списке „мастеровых людей“ Усть-Рудицкой фабрики Ломоносова, который сообщает при этом, что Петров „выучился рисовать и учится мусийскому делу; также и делает цветки из финифти“ (см. документ 72). 2 апреля 1756 г. Академическая канцелярия по просьбе Ломоносова определила Петрова в Рисовальную палату к мастеру И. -Г. Гриммелю для обучения „рисовальному художеству“, снова на счет Ломоносова (ААН, ф. 3, оп. 1, № 209, л. 11). В августе 1757 г. Петров упоминается опять в составе рабочих Усть-Рудицкой фабрики, находящихся „у разных стеклянных работ“ (см. документ 78). В 1762—1763 гг., когда Ломоносов, предполагая продолжить свое „Рассуждение о большей точности морского пути“, работал над усовершенствованием оптических инструментов и пытался отлить для них оптические зеркала, к этим работам был привлечен и Петров: он делал „оправки глазных стекол, к ним апертуры, печи и горшки“; а однажды ему было поручено и более ответственное дело: „лить новое зеркало“ (т. IV наст. изд., стр. 426 и 431). Еще больших успехов достиг Петров как мозаичист. Он участвовал в работе над знаменитой „Полтавской баталией“, причем, по отзыву мастера Матвея Васильева, „мозаичный набор лучше исправлял“, чем другие младшие мозаичисты (Макаренко, стр. 175). Уже после смерти Ломоносова он набирал его погрудное изображение с портрета работы Преннера, а несколькими годами позже — погрудный же портрет великого князя Павла с оригинала Эриксена. Я. Я. Штелин сообщает, что последний портрет был выполнен „довольно хорошо и похоже“. Местонахождение этих двух мозаик неизвестно (Макаров, стр. 173 и 183).
Таким образом, Ломоносов верно угадал в Петрове задатки технических способностей и художественного дарования и не напрасно потратил на него столько забот.
в свою деревню, где был вынужден вернуться к землепашеству (там же, стр. 183).