1750 МАЯ 15. РЕПОРТ В КАНЦЕЛЯРИЮ АН О ВОЗМОЖНОСТИ
ИЗГОТОВИТЬ БЕРЛИНСКУЮ ЛАЗУРЬ
В Канцелярию Академии Наук
Репорт
По опытам, от искусных живописцев учиненным, деланные мною пробы берлинской лазори явились весьма годны, а оной лазори можно при Лаборатории делать немалое количество и продавать с немалою прибылью, из которой можно содержать Лабораторию, то есть покупать уголье, дрова и другие материалы, разную посуду и инструменты.
А чтобы сию продажу произвести в действо, то я рассуждаю, что надлежит потребовать известия от тех коллегий и канцелярий, где на оную краску расход бывает, помногу ли оной там в год исходит и по какой цене покупают, для того чтобы рассудить можно было заблаговременно, сколько при Лаборатории оной лазори должно заготовить и сколько прибыли Академия получать от того может.
А чтобы деланье оной лазори непродолжительно происходило и Лаборатория бы могла иметь впредь лабораторов природных россиян, то должно быть неотменно двум или трем лабораторским ученикам русским.
Того ради Канцелярию Академии Наук прошу, чтобы о вышеписанном определить соблаговолила, ибо я не сомневаюсь, что Академическая лаборатория таким образом вяще и вяще размножится и может придти в цветущее состояние.
Профессор Михайло Ломоносов
Маия дня 1750 году
Примечания
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Ломоносовым (ААН, ф. 3, оп. 1, № 141, л. 104).
Впервые напечатано — Пекарский, II, стр. 444.
День написания устанавливается предположительно по канцелярской помете о подаче публикуемого репорта в Академическую канцелярию 15 мая 1750 г.
за майскую треть 1749 г. он писал: „Старался искать, как делать берлинскую лазорь и бакан веницейский, и к тому нашел способ, как оные делать“ (т. X наст. изд., документ 506). В отчете за сентябрьскую треть того же 1749 г. Ломоносов отмечал: „Между тем старался я приводить берлинскую лазурь в лучшее состояние и как бы оную делать в немалом количестве, и нашел, что оную делать можно весьма дешево, так что в предлагаемые при сем [образчики] материалов исходит 75 копеек на фунт“ (там же, документ 507).
Подъем русской текстильной промышленности в середине XVIII в. вызвал рост потребности в красящих материалах, на что Ломоносов и откликнулся, связав изучение технологии красящих веществ со своими теоретическими изысканиями в области „новой теории о цветах“.
Еще раньше (в 1745 г.) Ломоносов привлекался Конференцией Академии Наук к решению вопроса о сравнительном изучении иностранного крапа с краской, получаемой из корня марены, произрастающей близ Кизляра (документ 8 и примечания к нему; ср. также Протоколы Конференции, т. II, стр. 94). Подобные же изыскания производились Ломоносовым и в 1750 г. (там же, стр. 239). В 1750 г. Ломоносов производил экспертизу „синей брусковой краски“ (русского индиго), изготовлявшейся одной из первых русских красочных фабрик (документ 25 и примечания к нему). Его весьма положительный отзыв об этой краске послужил одним из главных оснований для выдачи владельцам этой фабрики различных привилегий („Сенатский архив“, IX, Протоколы Правительствующего Сената, 1753—1756, СПб., 1901, протокол 26 марта 1756 г., стр. 523—530).
„искусных живописцев“ не голословна: образцы его „берлинской лазури“ были переданы им для экспертизы в Академию Художеств, которая дала о них следующий отзыв: „В Собрании Академии Художеств оные краски свидетельствованы и пробы ими деланы, и по пробам явилось, что берлинская лазорь под № 1, сделанная с купоросом русским, нехороша и нескоро высыхает, а второго сорту под № 2, сделанная с купоросом немецким, хороша и в дело годится“ (ААН, ф. 3, оп. 1, № 137, л. 548).