Михаил Ломоносов: Представление в Канцелярию АН с протестом против передачи Географического департамента в ведение Г. -Ф. Миллера. 1763 февраля 5 (№ 165)

1763 ФЕВРАЛЯ 5. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ В КАНЦЕЛЯРИЮ АН С
ПРОТЕСТОМ ПРОТИВ ПЕРЕДАЧИ ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ДЕПАРТАМЕНТА
В ВЕДЕНИЕ Г. -Ф. МИЛЛЕРА

1. На сих днях¹ сообщена мне из Академической канцелярии копия с ордера от его сиятельства Академии Наук г. президента от августа [31] дня 1762 года,² которого главные пункты суть следующего содержания: что-де от Географического департамента уже несколько лет почти ничего нового к поправлению российской географии на свет не произведено, чему-де по большей части причиною нерачение определенных при оном Департаменте и бесполезные меж ими споры, и ради того поручается дирекция оного Департамента до усмотрения впредь г. профессору Миллеру и проч.

2. Из сего ордера явствует, что о состоянии Географического департамента донесено его сиятельству ложно, ибо остановка печатания давно уже сочиненных карт, к составлению „Российского атласа“ надлежащих, происходила не от меня, яко определенного к тому смотрению члена Канцелярии по силе генерального регламента, ниже от Географического департамента, но подлинно от прочих гг. членов Академической канцелярии и от г. профессора Миллера.

3. Мое о новом „Российском атласе“ рачение не токмо Географическому департаменту и Академической канцелярии, но и Правительствующему Сенату довольно известно, ибо 1) моим хождением истребованы от высокопомянутого Сената указы, во все городы Российского государства разосланные с запросами географическими,³ и получаются довольные ответы; 2) получено от оного же Правительствующего Сената позволение и определены требованные вспоможения для географических экспедиций по моему ж представлению;⁴ 3) из Камор-коллегии истребованы и присылаются реестры душ мужеска полу для великой надобности к сочинению „Российского атласа“ моим же старанием;⁵ 4) сочинено девять российских ландкарт к новому „Российскому атласу“ под моею же дирекциею; 5) геодезисты и студенты Географического департамента, кои прежде ландкарты только копировали, ныне уже сами от себя их сочиняют чрез мое попечение, чего прежде порученного мне над Географическим департаментом особливого смотрения никогда не могла Академическая канцелярия привести в действие или и совсем того не начинала; 6) сочинена экстрактом топография тех городов, из коих присланы довольные ответы, под моим же старанием.

4. Что ж до Географического департамента адъюнктов надлежит, то имеющиеся, может быть, меж ними какие недружелюбия самому делу ничего не препятствуют, ибо они должны повиноваться Канцелярии. А сколько до их прилежания касается, то никто по справедливости сказать не может, якобы они своей должности не исполняли. Свидетельствуют их очевидные и наличные труды. Итак, на меня и на них, якобы не имели рачения, внушено его сиятельству ложно.

5. Напротив того, препятствия в издании нового „Российского атласа“, происшедшие от прочих моих товарищей, гг. Канцелярии членов, и от г. профессора Миллера, весьма явны и осязаемы. Ибо, не упоминая того, чего письменно доказать нельзя (а свидетелей есть довольно), географические экспедиции задержаны обещанием и отказами выписания астрономических инструментов: г. статский советник Тауберт обещал письменно оные выписать из Англии, а после^1* от того отказался;⁶ потом оное дело принял на себя г. надворный советник Штелин,⁷ однако и поныне нет никакого исполнения, и словом отправление географической экспедиции остановилось подобными оттяжками, от них происшедшими.

6. Хотя я многократно представлял Канцелярии и посылал во время моей болезни письменные представления о произвождении в печать сочиненных ландкарт, надлежащих к Российскому новому атласу, однако все молчанием или будто бы поспешением других дел канцелярских, маловажных и до наук ничего не надлежащих, без уважения оставлено.⁸ И сверх того начатая уже грыдорованием ландкарта Санктпетербургской губернии, многими прибавлениями увеличенная и исправленная несравненно перед прежнею по оригинальной карте Ингермоландии, полученной через мое старание из Межевой канцелярии,⁹ взята по приказанию гг. Канцелярии прочих членов из Грыдоровальной палаты и остановлена, когда уже только одни имена мест нагрыдоровать остались.

7. С того времени как зачался под моим смотрением „Российский атлас“, г. профессор Миллер и с ним профессор Гришов от Географического департамента отстали и в собрание больше не ходили. А как географические адъюнкты Трускот и Шмит в Канцелярию репортовали,¹⁰ писали дела посторонние — себе в похвалу.¹¹

8. Прошлого 1762 г. марта 20 дня, как я был болен, по канцелярскому указу собраны были некоторые профессоры в чрезвычайную конференцию для рассмотрения ландкарт, сочиненных адъюнктом Шмитом (весьма подозрительно, не по насердке ли^2* г. Миллера на оного Шмида, затем что о^3*б сочинениях титулярного советника Трускота ничего не упомянуто). Репорт подан из оного Собрания — сочиненный г. Миллером — о сем деле в Канцелярию весьма необстоятельный и единственно туда склоняющийся, как бы остановить печатание ландкарт для „Российского атласа“, сочиняющегося под моею дирекциею, и тем учинено явное препятствие изданию оного важного дела и полезного отечеству.¹²

9. Изо всего сего явствует, что его сиятельству Академии Наук г. президенту о Географическом департаменте донесено ложно, в предосуждение и в крайнюю обиду трудящимся в сочинении помянутого атласа, также и мне как определенному для особливого смотрения над сим департаментом члену, а паче всего к очевидному остановлению и замедлению сочинения и издания „Российского нового атласа“. Ибо помянутый г. Миллер, коему поручается реченным ордером Географический департамент, отнюдь не в состоянии исправить оное сочинение „Российского атласа“, затем что он 1) человек, не знающий математики, а прежде у того дела были люди в ней искусные, 2) что, имевши прежде того семь лет Географический департамент в своем расположении, не положил ниже начала к сочинению „Российского атласа“¹³ (почему и поручено мне над оным Департаментом особливое смотрение) и тем доказал свою к тому неспособность, 3) когда он и своей главной должности, то есть продолжения „Сибирской истории“, не исполняет и первый том наполнил только копиями сибирских архивов и другими мелочьми, то можно ли чего ожидать лучшего и в рассуждении „Российского атласа?“

10. Итак, понеже его сиятельству о Географическом департаменте донесено ложно, почему как оному департаменту, так и мне учинена за мои верные и ревностные труды по оклеветанию напрасная обида, а оный Департамент поручен в мое смотрение по силе генерального регламента в Академической канцелярии в присутствии его сиятельства г. президента за его ж подписанием и всех членов — публичным и законным образом, а не хитрым происком, как помянутый ордер, который и для того уже совсем недействителен, что без произведения в дело оставлен и уже полгода просрочен к явному засвидетельствованию, что он истребован хитростно для некоторых приватных намерений, что паче всего по тому неспоримо, что помянутый ордер держался под спудом, пока я был болен, а как только выздоровел и о произведении в печать атласа попрежнему начал стараться, то г. статский советник Тауберт начал производить оный к наглому препятствованию мне в деле, отечеству полезном,^4* — того ради Канцелярии Академии Наук, сим формально протестую не чинить по оному ордеру никакого исполнения, пока его сиятельство Академии г. президент уверен будет о подлинном состоянии Географического департамента; ибо я твердо уповаю, что его сиятельство, уведав правду и мое о сочинении и издании „Российского нового атласа“ ревностное старание, никогда не допустит, чтоб отнятием из моего особливого смотрения и поручением г. Миллеру Географического департамента учинено было мне толь неправедная и чувствительная обида и нарекание, так и трудящимся в Географическом департаменте, и чтобы г. Миллер готовые чужие труды причесть мог себе в похвалу и заслугу. А обстоятельно о Географическом департаменте и верно представлено от меня его сиятельству Академии Наук г. президенту.¹⁴

Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой, исправленному и подписанному Ломоносовым (ААН, ф. 3, оп. 1, № 270, лл. 216—219).

В день отъезда президента Академии Наук в Москву, 31 августа 1762 г., им был подписан ордер о передаче руководства Географическим департаментом конференц-секретарю Г. -Ф. Миллеру вместо Ломоносова, который руководил Географическим департаментом с марта 1758 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 270, л. 212; Билярский, стр. 574—575). Причиной этого распоряжения, будто бы, послужили, как значилось в его тексте, следующие обстоятельства: „От Географического департамента уже несколько лет почти ничего нового к поправлению российской географии на свет не произведено, чему по большой части причиною нерачение определенных при оном Географическом департаменте, ибо вместо того, чтоб соединенными силами трудиться к общей пользе, один другому токмо всякие препятствия делают, и время единственно в спорах препровождают“.

За несколько дней до подписания президентом этого ордера советник Канцелярии АН И. И. Тауберт, который во время болезни Ломоносова (с 25 июля по 3 сентября 1762 г.) один руководил Канцелярией, сообщил Миллеру, что предположена передача руководства Географическим департаментом Ломоносовым Миллеру с сохранением в силе и на будущее время инструкции Географическому департаменту 3 октября 1757 г. Миллер, по его словам, „тогда не мог себе вообразить, как инструкция с дирекциею его, мне одному поручаемому, состоять может“, и он „просил, чтоб оная мне назначенная дирекция для опасаемых пущих споров отменена была“. Несмотря на эти возражения Миллера, ордер президента был составлен в том виде, в котором он первоначально намечался; об ордере президента Миллер узнал, как он говорит, только в середине января 1763 г., „когда г. статский советник [Тауберт]... изволил подлинный ордер его сиятельства мне показать“. По словам Миллера, только тогда он, „ни мало не сумневаясь, оному повиновался и обещал принять на себя дирекцию, как скоро от Канцелярии мне сообщено будет письменно, а гг. адъюнктам Географического департамента о послушании дано будет знать“. В соответствии с требованием Миллера 28 января 1763 г. состоялось определение Канцелярии, которое было подписано одним Таубертом; в нем, в первой части, была изложена история происхождения этого ордера и возражения Миллера против этого ордера, которые и послужили, будто бы, причиной того, что ордер до 28 января 1763 г. не приведен был в исполнение, „а дабы в том департаменте единственно установить такой порядок, который бы сходствовал с намерением его сиятельства и с действительной пользою Академии“, Тауберт приказал прежде всего послать ордер Миллеру с приложением копии ордера президента „с тем, чтобы он письменно подал в Канцелярию: желает ли он на таком основании, как от его сиятельства в том ордере предписано, чинить точное исполнение, не принося отговорок и не представляя никаких напрасных затруднений против инструкции Географического департамента, и если он во всем по тому его сиятельства ордеру исполнять возьмется, то по подаче от него в Канцелярию доношения о надлежащем его послушании, в Географический департамент послать указ, также и к нему, г. Миллеру, о исполнении послать указ же. А для ведома г. коллежскому советнику Ломоносову с ордера его высокографского сиятельства сообщить копию“.

Документ об объявлении Ломоносову ордера президента 31 августа 1762 г. имеет форму журнальной резолюции от 28 января 1763 г. Между тем, в подлинном журнале Канцелярии АН за 1763 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 533) такой резолюции нет, к тому же и заседания Канцелярии в этот день, если судить по журналу, не было. Текст документа известен только по копии, сохранившейся среди других канцелярских бумаг по тому же вопросу (ААН, ф. 3, оп. 1, № 270, л. 213) и никем не заверенной. Документ вызывает серьезные сомнения в том, существовал ли подлинник этого документа. Но как бы то ни было, на основании этой резолюции в тот же день был послан соответствующий ордер Миллеру (там же, № 610, л. 7), а Ломоносову „сообщена... копия с ордера... президента от августа 31 дня 1762 года“.

В ответ на ордер Канцелярии АН 28 января 1763 г. Миллер ответил, что согласен принять на себя одного „дирекцию“ над Географическим департаментом и вести это дело в соответствии с инструкцией 3 октября 1757 г. (Билярский, стр. 575).

Ломоносов, получив из Канцелярии копию ордера президента 31 августа 1762 г., вероятно, на следующий же день, 29 января 1763 г. (но не позднее 5 февраля), написал письмо президенту, в котором просил его „расположение Географического департамента оставить прежнее“ [т. е. оставить прежний порядок руководства Географическим департаментом] и подтвердить мне по прежнему вашему определению“, т. е. по определению президента марта 1758 г. (т. X наст. изд., письмо 82).

представлении он „формально протестует“ против „ложных доношений“, которые были сделаны президенту о работе Географического департамента в последние годы и об его участии в этой работе, устанавливает истинных виновников многочисленных препятствий в издании карт нового „Российского атласа“ (Г. -Ф. Миллера и И. И. Тауберта) и приводит ряд серьезных возражений против назначения Миллера руководителем Географического департамента. Ломоносов пункт за пунктом опровергает клевету, которую возвели на него враги. Доводы Ломоносова следует признать безусловно правильными, и правота его подтверждается теми документальными ссылками, которые приводятся ниже.

На это письмо Ломоносова М. И. Воронцов ответил 17 февраля отказом вмешаться в волновавшее Ломоносова дело (Акад. изд., т. VIII, стр. 262—263 перв. паг.).

Представление Ломоносова поступило в Канцелярию АН 6 февраля 1763 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 270, л. 216). В журналах Канцелярии за февраль — март 1763 г. никаких известий о том, что это представление обсуждалось, не имеется. По сохранившимся документам не удается установить, состоялась ли формальная отмена ордера президента 31 августа 1762 г. о передаче „дирекции“ над Географическим департаментом Миллеру. Хотя Миллер 29 января 1763 г. обещал принять на себя руководство Географическим департаментом (Билярский, стр. 275), но, невидимому, ни в феврале, ни в марте 1763 г. к этому не приступил, и Ломоносов попрежнему оставался единственным руководителем Географического департамента.

Позднее — осенью 1764 г. — Ломоносов рассказал об этом случае с ордером 31 августа 1762 г. в § 55 „Краткой истории о поведении Академической канцелярии“ (т. X наст. изд., документ 470), где указал, что „оный ордер не произведен в действие, ибо Ломоносов протестовал, что 1) о Географическом департаменте донесено президенту ложно, 2) что оный ордер просрочен и силы своей больше не имеет“.

² Ордер президента 31 августа 1762 г. — ААН, ф. 3, оп. 1, № 270, л. 212; Билярский, стр. 574—575.

⁷ См. определения Канцелярии АН 20 июня 1761 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 472, л. 131); подробнее см. т. X наст. изд., документ 470, § 54 и примечания к нему.

⁸ Из „письменных представлений о произвождении в печать сочиненных ландкарт“ 1762 г. сохранилось одно: см. документ 162.

¹⁰ См. репорт И. Ф. Трускота и Я. -Ф. Шмидта 15 октября 1759 г. (Билярский, стр. 395).

¹² Репорт Миллера 20 марта 1762 г. — ААН, ф. 3, оп. 1, № 274, лл. 130—131.

¹⁴ О Географическом департаменте Ломоносов писал в письме президенту между 28 января и 5 февраля 1763 г. (т. X наст. изд., письмо 82).

^1* а после

^2* не по насердке ли вписано рукой Ломоносова.

^3* В подлиннике ошибочно в.

^4* ... вписано рукой Ломоносова.