1764 МАРТА 4. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ В КАНЦЕЛЯРИЮ АН О НЕИСПРАВНОМ
СОСТОЯНИИ АКАДЕМИЧЕСКОЙ ОБСЕРВАТОРИИ,
ФИЗИЧЕСКОЙ ПАЛАТЫ И БОТАНИЧЕСКОГО САДА
В Канцелярию Академии Наук
Представление1*
1
Довольно известно и неспоримо, что Академии Наук главные части, составляющие самое ее бытие и существо, суть науки, а прочие департаменты2* суть дела посторонние, без коих Академия Наук в точном разумении свободно и в совершенном своем достоинстве состоять может. Пример тому — все в Европе издавна процветающие академии. А здешняя имп[ераторская] Академия присоединением оных департаментов токмо отягощена, терпит с самого начала великие в происхождении своем препятствия и обращается всегда в замешательствах, затем что оные посторонние департаменты большую часть попечения и внимания на себя отнимают, которые бы единственно на науки употребить надлежало.
2
Не упоминая прошедших времен, ясно сие доказать можно нынешним Академии состоянием, ибо, во-первых, главные профессии с их департаментами состоят почти без действия: астрономия и Обсерватория,3* хотя с самого начала была за переделками по большой части по прихотям и за спорами мало полезна, а ныне и того хуже, затем что кроме выстройки после пожара1 происходят беспрестанные переделки и новые перепочинки, но сверх того и те, кои при профессорах Делиле и Гришове на Обсерваторию свободный вход имели и с похвалою производили наблюдения, без всякой причины от оной выключены,2 а те, коим она поручена, производят ли что в пользу астрономии, мне неизвестно.4*
3
В каком добром состоянии была Физическая палата при прежних профессорах, при Крафте и при Рихмане, о том всяк знает довольно, и что Рихман и после пожару содержал физические инструменты в порядке и показывал студентам и знатным гостям физические опыты, также вновь оные для испытания натуры ими делал. Ныне уже несколько лет3 все физические инструменты лежат без употребления и без призрения. Нет физических экспериментальных лекций, не производятся опыты для исследования натуры по силе регламента и по добрым примерам прежде бывших профессоров физики,4 а о том и спрашивать нечего, чтобы по должности прилагали старание о заведении новоизобретенных ныне в Европе, нужных физических инструментов, каковыми Физическую палату всегда снабдевать должно.
4
Содержание Ботанического сада также немало денег стоит, однако без профессора ботаники все бесполезно, которого выписание несколько лет продолжается. Каким образом оное происходит от секретаря Конференции, о том весьма сумнительно и не без причины, ради его прежних подозрительных переписок и других неисправностей в его должности.5 Между тем Ботанический сад лежит в запустении и больше на дровяной двор походит.5*
56*
О прочих академических профессорских департаментах Канцелярии Академии Наук не представляю, но дотоле отлагаю, пока учинено будет о трех вышепоказанных рассмотрение и надлежащее распоряжение, которые без того, наконец, принесут крайний упадок и нарекание Академии, и казна государственная претерпевать будет больше бесполезный убыток.
Михайло Ломоносов
Марта дня
1764 года
Примечания
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Ломоносовым (ААН, ф. 3, оп. 1, № 281, лл. 25—26), с указанием в сносках вариантов по собственноручному черновику (там же, ф. 20, оп. 1, № 2, лл. 176—177).
Впервые напечатано — Билярский, стр. 630—632.
См. документ № 465 и примечания к нему.
Публикуемое представление Ломоносова было доложено 4 марта 176 г. присутствовавшему в Канцелярии президенту Академии Наук, который приказал: «Выписав из оного представления надлежащие пункты для подачи его сиятельству [т. е. президенту] ответа, сообщить из Канцелярии гг. коллежскому советнику и профессору Эпинусу и профессору же Румовскому при указе, а о перестройках на Обсерватории учинить из дела выписку» (ААН, ф. 3, оп. 1, № 534, л. 78). Ответ Эпинуса и выписка о перестройках не отысканы, ответ же Румовского в форме доношения на имя президента, поданный в Канцелярию 13 сентября 1764 г. (там же, № 673, л. 55 об., вход. № 1170), сохранился в копии, обнаруженной в личном архиве Ломоносова (там же, ф. 20, оп. 1, № 2, лл. 257—259; Билярский, стр. 681—685). В этом доношении Румовский пытался доказать, что обвинения, предъявленные ему Ломоносовым, являются «напрасными», а «похвалы», которые Ломоносов «приписывал», по выражению Румовского, Н. И. Попову, А. Д. Красильникову и Н. Г. Курганову, — неосновательными. «От утеснения его [т. е. Ломоносова], — писал Румовский президенту, — избавления мне нигде искать не дозволено, как у вашего сиятельства. И для того всепокорно прошу принять меня в свое покровительство и защитить от гонения г. статского советника [Ломоносова]». О доношении Румовского было доложено президенту 13 сентября 1764 г. в Канцелярии, в присутствии Ломоносова и Тауберта, причем президент приказал: «По оному его, Румовского, ответу доложить в предбудущее собрание» (ААН, ф. 3, оп. 1, № 534, л. 145). Однако в сохранившихся бумагах Академической канцелярии не обнаружено никаких следов такого доклада и принятых на основании его решений. П. С. Билярский, вероятно, прав, считая, что никаких решений и не последовало (Билярский, стр. 686). С этим эпизодом связано письмо, которое Ломоносов намеревался послать Л. Эйлеру в конце февраля следующего, 1765, года (письмо 102).
О деятельности профессоров Г. -В. Крафта и Г. -В. Рихмана по организации Физического кабинета (или «Физической палаты») Академии Наук, об его оборудовании, об экспериментальных работах, которые велись там при названных двух академиках, и о том плачевном состоянии, в какое пришел этот Кабинет, с тех пор как оказался в заведовании академика Ф. -У. -Т. Эпинуса, см.: «Ломоносов», I, стр. 181—206.
Полная бездеятельность Эпинуса как заведующего Физическим кабинетом и Обсерваторией подтверждена его собственными отчетами за 1762—1763 гг. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 851, лл. 7 и 16).
Вопрос об ответственности Эпинуса отпал, так как именным указом Екатерины II от 14 февраля 1765 г. было повелено «употребить его при учении» великого князя Павла и, оставив академиком, уволить «от обыкновенных трудов» по Академии с тем, «чтоб оных от него и требовано не было, кроме того, что он сам собою делать будет» (ААН, ф. 3, оп. 1, № 2240, л. 26). С этих пор Эпинус почти вовсе оставил ученую деятельность.
который с середины 1761 г. также оставил Академию (документ 443). Конференц-секретарь Г. -Ф. Миллер вступил в переписку с заграничными ботаниками, приглашая их на службу в Академию; переписка эта затянулась действительно на «несколько лет» и закончилась уже после ухода Миллера с должности конференц-секретаря и после смерти Ломоносова. В 1767 г. на должность профессора ботаники был приглашен С. -Г. Гмелин.
1 Имеется в виду пожар 1747 г.
2 Речь идет о Н. И. Попове, А. Д. Красильникове и Н. Г. Курганове. О недопущении их на Обсерваторию см. документ 470, § 57 и т. IX наст. изд., документы 236—243.
3 Со времени назначения в 1756 г. профессором физики Эпинуса.
4 Профессоров Крафта и Рихмана (см. стр. 693).
5 «прежних подозрительных переписок и других неисправностей» Миллера см. документ 453.
6 О командировке А. П. Протасова в Голландию см. документ 470, § 49.
1* В черновике это заглавие написано вместо первоначально написанного и зачеркнутого его с[иятельству] etc. представление.
2* В черновике написано и зачеркнуто
3* Так и в подлиннике и в черновике.
4* В черновике написано и зачеркнуто и весьма сомнительно затем, что, по объявлении мне от часового мастера, все часы на Обсерватории лежат без действия большую часть времени. Без них никаких астрономических наблюдений производить нельзя. Итак, ученый свет едва ли думает, что у нас ныне есть Обсе[рватория].
5* В черновике написано и зачеркнуто
6* В черновике этот пункт начинался следующими словами, которые затем зачеркнуты Химическая лаборатория и Анатомический театр поныне мог бы быть в состоянии. Однако не в состоянии отчасти за неимением профессора, отчасти за недостатком времени. <Недавно произведенный г. Протасов ради> напрасныя отсылки в Голландию г. Протасова6