Представление президенту АН об отдаче И. И. Тауберта под следствие. 1761 декабря 10—24 (№ 461)

1761 ДЕКАБРЯ 10—24. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТУ АН ОБ
ОТДАЧЕ И. И. ТАУБЕРТА ПОД СЛЕДСТВИЕ

Ясновельможному обоих сторон Днепра и войск запорожских гетману, сиятельнейшему графу Кирилу Григорьевичу Разумовскому, действительному камергеру, лейб-гвардии Измайловского полку подполковнику, Академии Наук президенту, орденов святаго Андрея, Белого орла, святаго Александра и святыя Анны кавалеру

Представление

Вашему высокографскому сиятельству весьма^1* довольно известно о состоянии Академии Наук, испорченном злобными поступками Шумахеровыми и нахальными и коварными происками зятя его, прямого наследника в продолжении академического несчастия, советника Тауберта, о чем я вашему сиятельству уже тому около девяти лет многократно представлял словесно и письменно здесь, в Москву и в Малороссию, стараясь прекратить все вкоренившиеся с начала Академии замешательства и непорядки,^2* препятствующие желаемому распространению наук в нашем отечестве. И хотя вашего сиятельства ордеры и приватные письма свидетельствуют, что ваше сиятельство такими поступками, для наук вредными, недовольны, однако никакого надлежащего следствия и по нему должного исполнения не учинилось. Остались все шумахерские происки, властолюбие, препятствия россиянам в науках и бесполезная трата казны е. и. в. по прихотям в помянутом советнике Тауберте. После моего представления вашему сиятельству на Украину произошли многие поступки его, Тауберта, государственной пользе и чести вредные, за кои, как и за прежние, он, Тауберт, подлежит жестокому истязанию.^3*

Того ради ваше высокографское сиятельство, милостивого государя, слезно прошу окончать известное академическое несчастие и вашей особе нарекание, то есть отдать оного Тауберта под следствие,^4* где надлежит, а пока дело кончится, запретить ему присутствовать в Канцелярии, яко подозрительному человеку, дабы не уничтожил каких документов, кои к его изобличению служить имеют.

В указе блаженныя памяти государя императора Петра Великого генваря 20 дня 1724 года написано: «Е. и. в. указал всем подчиненным как в Сенате и Синоде, так во всех коллегиях, канцеляриях и во всех местах всего государства, где какие дела отправляются, быть в послушании у своих командиров во всем, что не противно указу, а ежели что противно, того отнюдь не делать под наказанием яко преступника указа, но должен командиру своему тайно объявить, что то противно указам, и ежели не послушает, то протестовать и доносить вышнему над тем командиром, кто приказывает. А ежели и в том також увидит противность, то генералу-прокурору или в небытность его обер-прокурору, а ежели и в них усмотрит в том противность, то доносить его величеству, но чтоб была самая истина; а ежели явится неправда, за то наказан будет сам, яко бы он то сделал».

Посему прошу от вашего сиятельства скорого повеления^5* на^6* следствие оного Тауберта,^7* ибо я не должен^8* и не могу более молчать и видеть академического несчастия и вашего нарекания и всегдашнего попреку, что науки не процветают^9* по мере щедроты е. и. в. всемилостивейшия нашея самодержицы. Ежели ж ваше высокографское сиятельство не соблаговолите сей важной моей долговременной жалобы уважить и привести^10* в действие в скором^11* времени ради вашего недолгого, как видно, здесь пребывания,^12* то принужден буду принять законную смелость непременно поступить по высокопомянутому монаршескому указу для избавления восходящих наук в нашем отечестве от наглого утеснения. При сем объявляю^13* главные^14* пункты, представленные от меня прежде^{15* 16*} и новые помянутого советника Тауберта продерзости, происшедшие оттого, что первые миновали ему без следствия и без штрафа или наказания. И ежели сие подобным образом пройдет, то он^17* на горшее зло устремится к вящему утеснению и вреду наукам в отечестве. На все оные пункты имею довольные и верные доказательства, живых свидетелей и письменные документы.^18*

Пункты продерзостей Канцелярии советника Тауберта

1. Не подает репортов и счетов от Библиотеки, Кунсткамеры и от других врученных ему в смотрение департаментов, что противно указам и Академическому регламенту.

2. Выдает казенные деньги без канцелярских определений и делает при доме Волкова разные пристройки без ведома Канцелярии самовластно.

3. Между профессорами производит смуты и тех, кои его непорядкам не согласуются, обидит и утесняет к явному препятствию наукам в России и в противность высочайшему повелению е. и. в.

4. Всячески старается препятствовать полезным по Академии представлениям, уничтожая их или откладывая впредь, отчего немалое препятствие чинится приращению знания в России и ущерб казне.

5. Чернит и истребляет академические дела и документы, служащие к его изобличению.

6. Препятствует в порученных другому департаментах, останавливает добрые их успехи и нахально вступает в чужую должность, перехватывая и пренебрегая предосторожность о целости здравия государской фамилии для своего властолюбия.

7. В артикулах, к «Ведомостям» принадлежащих, вносил предосудительные славе российского оружия и союзникам российским огорчительные речи.

8. Правительствующему Сенату чинил ложные представления в обиду российских астрономов.

9. Указ е. и. в. из Правительствующего Сената истолковав ложно, послал по тому в Статс-контору промеморию за своим подписанием без определения и подписания прочих членов Канцелярии, чем не токмо их уничижает по своему самовластию, но и высочайшие указы е. и. в. презирает.

Примечания

Печатается по черновику, писанному писарской рукой и собственноручно исправленному Ломоносовым (ААН, ф. 20, оп. 1, № 2, лл. 43—48).

Местонахождение подлинника неизвестно.

Представление впервые напечатано — Билярский, стр. 551—553; приложение к представлению («Пункты продерзостей Канцелярии советника Тауберта») публикуется впервые.

Датируется предположительно по содержанию представления, теснейшим образом связанному с опубликованными в настоящем томе (документ 460) черновыми заметками, которые совершенно бесспорно датируются концом 1761 г. Слова «ради вашего недолгого, как видно, здесь пребывания» показывают, что публикуемое представление писалось в бытность К. Г. Разумовского в Петербурге, куда он вернулся из Глухова 10 декабря 1761 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 531, л. 289 об.), а упоминание о «самодержице» дает полное основание утверждать, что публикуемое представление писалось еще при жизни императрицы Елизаветы, которая умерла 24 декабря того же года.

Подлинник публикуемого представления не отыскан, и неизвестно, было ли оно подано Разумовскому. Мы знаем лишь, что в декабре 1761 г., правда, по-видимому, уже после смерти Елизаветы, Ломоносову довелось побывать у Разумовского с докладом по некоторым академическим делам (там же, лл. 301 об. — 302). Но какова бы ни была дальнейшая участь публикуемого документа, цель, которую он преследовал, достигнута не была: Тауберт остался у власти.

случае, если последним не будет уважено данное представление, он, Ломоносов, поступит по петровскому указу, т. е. обжалует действия Разумовского в Сенат или императрице. Была ли приведена в исполнение эта угроза, остается невыясненным.

Говоря о прежних своих представлениях Разумовскому, Ломоносов имеет в виду, очевидно, свои записки о неудовлетворительном состоянии Академии Наук, представленные президенту в начале того же 1761 г. (документы 405 и 453).

«пунктам продерзостей» Тауберта см. в примечаниях к черновым заметкам (документ 460), которые легли в их основу.

Ломоносов придавал, как видно, чрезвычайно серьезное значение публикуемому документу и вполне ясно сознавал, каким опасностям подвергает себя, обращаясь к своему сановному начальнику с таким решительным и резким требованием: об этом свидетельствует сохранившаяся в архиве Ломоносова выписка из законов, составленная по его, несомненно, поручению академическим канцеляристом (ААН, ф. 20, оп. 1, № 2, лл. 47—48); она содержит полные тексты указов Петра I от 20 января 1724 г. и 13 ноября 1724 г. о праве челобитчиков на отвод лицеприятных судей и об ответственности челобитчиков за отвод, заявленный ими без достаточных оснований, а также выдержки из «Артикула воинского купно с процессом, надлежащим судящим» 1715 г. и из Уложения 1649 г. об ответственности челобитчиков за клевету.