1759 ИЮЛЯ 15. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ В КАНЦЕЛЯРИЮ АН ОБ
ИСХОДАТАЙСТВОВАНИИ ДОБАВОЧНОЙ СУММЫ НА ДОСТРОЙКУ
ПОГОРЕВШИХ АКАДЕМИЧЕСКИХ ПАЛАТ
В Канцелярию Академии Наук
Хотя ордером его сиятельства Академии Наук г. президента велено определенную по академическому стату сумму из книжных доходов на умножение Библиотеки и Кунсткамеры употребить на строение шкафов и прочих приличных украшений в Библиотеку и Кунсткамеру и оную, отделив от прочей академической суммы, держать за печатью г. Канцелярии советника Тауберта, однако учинить по оному ордеру следующие причины не дозволяют: 1) что оная сумма по две тысячи рублев в год определена не на выстройку погоревших палат, но на размножение Библиотеки и Кунсткамеры; 2) Правительствующий Сенат определил на сию починку сумму особливую, и ради того оныя не должно мешать с академическою казною, но чего еще на достройку недостает, требовать должно от Правительствующего Сената; 3) известно, что кунсткамерские вещи и книги в Библиотеке стоят в шкафах, то еще нет необходимой нужды, чтобы делать новые, но могут стоять в прежних, пока сумма на новые от Правительствующего Сената истребована будет; 4) также довольно Канцелярия академическая чувствует повседневное скучание требующих заслуженного жалованья и везде приносящих жалобы о удержании оного, что прежде отвратить должно, нежели Библиотеку и Кунсткамеру украшать позолоченными шкафами, а особливо что истинное их украшение состоит во множестве редких и нужных книг и вещей, любопытства достойных; 5) и хотя сия сумма не из положенной по стату академической, однако употреблена быть на достройку погорелых палат не может, затем что на исправление старой и совершение новой Типографии нужна необходимо; 6) по счетам явствует, что положенной суммы от времени конфирмации регламента на студентов в остатке около двадцати тысяч; не упоминаю, что должна Академия по силе регламента употребить на пенсии почетных членов и на награждения за ежегодные задачи; сие все ежели взять и отделить от академической суммы, по примеру как истребовал г. Канцелярии советник Тауберт, то всей годовой суммы едва ли на то достанет. Того ради Канцелярии Академии Наук сим представляю, дабы его сиятельству Академии Наук г. президенту представить, чтобы соблаговолил определить о исходатайствовании от Правительствующего Сената добавочной суммы на достройки погорелых палат и чтобы отделенной сумме, как выше показано, приказал быть вместе с прочею, общею по узаконениям и поведениям прочих коллегий за общею гг. присутствующих печатью.
Михайло Ломоносов
Июля 15 дня
[1759 года]1*
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Ломоносовым (ААН, ф. 3, оп. 1, № 245, л. 153).
Впервые напечатано (с неверным обозначением года) — Билярский, стр. 537.
Край листа, где Ломоносовым был обозначен год написания документа, отрезан; год устанавливается по канцелярской помете: «Июля 15 д[ня] 1759, записав, сообща со ордером его высокографского сиятельства доложить» и по входящему журналу (ААН, ф. 3, оп. 1, № 666, вход. № 668).
Для правильного понимания публикуемого документа необходимо иметь в виду, что речь идет о трех разных суммах, отличных друг от друга как по своему происхождению, так и по своему назначению, а именно: 1) о сумме в две тысячи рублей, которая, на основании § 52 Академического регламента, должна была выделяться ежегодно из доходов Книжной лавки и расходоваться на пополнение книжных фондов Библиотеки и музейных фондов Кунсткамеры, 2) о сумме в пятьсот рублей, которая, согласно тому же параграфу регламента, должна была выделяться тоже ежегодно из штатных ассигнований на Академию и расходоваться на хозяйственные и технические надобности Библиотеки и Кунсткамеры, и 3) о сумме в двадцать три тысячи восемьдесят девять рублей, которая, согласно представленной Академией смете, была отпущена в 1753—1754 гг. по особым указам Сената специально на ремонт поврежденного пожаром здания Библиотеки и Кунсткамеры (ср. ААН, ф. 3, оп. 1, № 532, л. 224). Распорядителем всех трех сумм была Академическая канцелярия, где вопросы о расходовании этих сумм должны были начиная с 1757 г. разрешаться коллегиально. Первые две суммы не расходовались полностью по прямому своему назначению, третья же сумма, которой фактически распоряжался Тауберт, была целиком израсходована, и так как расходы по ремонту превысили смету, то на них ушла, кроме того, и часть штатной суммы (по расчетам Ломоносова, около двух тысяч пятисот рублей, см. Билярский, стр. 494).
470, лл. 193—194) и подтверждавшего прежний ордер по тому же вопросу, подписанный Разумовским еще год назад — 30 июня 1758 г. (там же, № 469, л. 176). Суть этих двух ордеров, составленных вне всякого сомнения Таубертом, сводилась к тому, что вся экономия, которая должна была образоваться за двенадцать лет вследствие неполного израсходования первых двух сумм, обращалась на пополнение третьей, перерасходованной Таубертом суммы, причем единоличным и бесконтрольным распорядителем этих денег назначался Тауберт. Таким образом, опротестованное Ломоносовым распоряжение президента было неправильно вдвойне: оно, с одной стороны, нарушало Академический регламент, обращая на хозяйственные нужды такие средства, которые предназначались для удовлетворения нужд научных; с другой стороны, оно противоречило установленному самим же Разумовским принципу коллегиального рассмотрения административно-хозяйственных дел (там же, № 468, л. 85).
«множество редких и нужных книг и вещей, любопытства достойных», как ни основательно было его указание, что в случае недостатка средств на ремонт надо просить Сенат о дополнительном ассигновании, — тем не менее публикуемому представлению Ломоносова не дали хода. Хоть оно и было рассмотрено Канцелярией и со стороны других ее членов не вызвало официальных возражений (там же, № 529, л. 209), однако Тауберт сумел все же уклониться от обращения в Сенат, опасаясь, — как объясняет Ломоносов, — что Сенат потребует в таком случае отчета в израсходовании ранее отпущенных средств (Билярский, стр. 495). Деньги на ремонт продолжали расходоваться Таубертом единолично, причем суммы ушли такие, что на них, по расчетам Ломоносова, можно было бы построить новое здание, а с техническим оборудованием Библиотеки и Кунсткамеры, в том числе и с изготовлением позолоченных шкафов не управились еще и в 1761 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 472, лл. 126 и 130 и № 531, лл. 213 об. и 215 об.); отчет же в израсходовании средств на ремонт (притом лишь «краткий») был представлен Таубертом в Сенат только в 1762 г. (там же, № 532, л. 224 об.).
Финансовым злоупотреблениям Тауберта был положен предел уже после смерти Ломоносова, в 1767 г., когда новый директор Академии В. Г. Орлов распорядился, «чтобы без ведома Комиссии г. статский советник Тауберт по Библиотеке и Кунсткамере никаких работ один сам собою не подряжал, а если оные без ведома Комиссии деланы будут, за оные денег не платить» (там же, № 537, л. 117 об.).
1*