ЛОМОНО́СОВ, Михаил Васильевич (1711—65) — гениальный русский учёный-энциклопедист, великий мыслитель-материалист, один из основоположников современного естествознания, поэт, заложивший основы современного русского литературного языка, выдающийся поборник отечественного просвещения.
Жизнь и деятельность. Л. родился в деревне Мишанинской возле Холмогор (Архангельской губ.) в семье крестьянина-помора. До последнего времени считалось, что Л. родился в селе Денисовке (Ломоносовка), расположенном недалеко от Мишанинской. Днём рождения его принято считать 8(19) ноября 1711 (в настоящее время нек-рыми исследователями эта дата ставится под сомнение). Своеобразные черты развития русского Севера наложили отпечаток на интересы и стремления юного Л. Северный край не знал татарского ига и помещичьего землевладения. Это была область с высоким для своего времени уровнем культуры, родина смелых мореходов, плававших вплоть до Шпицбергена (Груманта) и сибирского побережья Северного Ледовитого океана. Л. ходил с отцом на судах за рыбой в Белое м. и Северный Ледовитый ок.; участие в морских путешествиях, по определению Г. В. Плеханова, сообщило ему «благородную упрямку». Но как бы благоприятно ни сказывались на развитии характера Л. условия жизни на сев. окраине России, его творчество было органически связано с культурой и общественно-экономич. условиями жизни России в целом. Высокое развитие естественно-научной мысли в России, отразившееся в трудах и открытиях Л., было непосредственно обусловлено значительным подъёмом экономики страны в 18 в., сравнительно интенсивным освоением новых экономич. районов, развитием мануфактурного производства, к-рые способствовали прогрессу знаний в области физики, химии, геологии, географии и других отраслей естествознания.
Л. рано научился грамоте, прочёл все книги, какие мог достать; в возрасте 14 лет изучил «Арифметику» Л. Ф. Магницкого и «Славянскую грамматику» М. Смотрицкого. В декабре 1730 он ушёл пешком в Москву учиться. В середине января 1731 Л. удалось поступить в московскую Славяно-греко-латинскую академию, где он получил основательную подготовку по древним языкам, в частности изучил латинский язык, на к-ром писались в то время научные труды. Он настолько овладел этим языком, что впоследствии был признан одним из лучших латинистов в Европе. Условия жизни Л. в академии были тяжёлыми. Вспоминая о своей жизни в академии, он писал: «Обучаясь в Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающия от наук пресильныя стремления, которыя в тогдашния лета почти непреодоленную силу имели... имея один алтын в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другия нужды. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил» (Соч., т. 8, 1948, стр. 124—125).
В начале 1736 Л., как один из лучших студентов академии, был направлен в университет при Петербургской академии наук, а осенью того же года отправлен за границу и в течение 3 лет обучался в Марбургском ун-те под руководством нем. учёного Х. Вольфа — представителя идеалистического и ограниченного метафизич. мировоззрения. Подобно большинству учёных своего времени, Вольф был сторонником идеи существования специфических «невесомых» жидкостей. При всём этом Вольф был разносторонним учёным и пользовался заслуженной репутацией хорошего преподавателя. К молодому Л. он относился с большим вниманием и оценил его выдающиеся способности. В своих отзывах о нём Вольф особенно отмечал основательность его подхода к изучению наук. В свою очередь, Л. относился к Вольфу с большим уважением; в 1745 Л. была переведена на русский язык «Вольфианская экспериментальная физика» в изложении Тюммига (напечатано в 1746). Обучаясь у Вольфа, Л. не был пассивным слушателем, слепо следующим идеям и представлениям своего учителя; в принципиальных научных вопросах Л. расходился с ним и развивал новые, совершенно отличные от взглядов Вольфа воззрения на природу. В Марбурге по собственной инициативе Л. изучал и гуманитарные науки. В 1739 он отправился в Фрейберг к специалисту по горному делу И. Генкелю. Здесь он изучал химию и горное дело. Вскоре Л. резко разошёлся со своим новым учителем. Генкель стоял на отсталых, реакционных позициях в науке. О нём Л. писал: «Он презирал всю разумную философию, и когда я однажды, по его приказанию, начал излагать причину химических явлений (но не по его перипатетическому концепту, а на основе принципов механики и гидростатики), то он тотчас же велел мне замолчать, и с обычной своею наглостью поднял мои объяснения на смех, как пустую причуду» (там же, стр. 58).
— профессором химии (академиком) Петербургской академии наук. С первых же лет пребывания в академии Л. повёл непримиримую борьбу за самостоятельное развитие русской науки и культуры, против «неприятелей наук российских». Антинародная политика правящих кругов русского дворянства привела к засилию иностранцев в Академии наук, к-рой фактически руководил советник академич. канцелярии И. Д. Шумахер. Как и многие другие иностранцы, проникшие тогда в Россию, он презирал русскую культуру и противодействовал ее самостоятельному развитию. Впоследствии пост советника академич. канцелярии перешёл к зятю Шумахера И. И. Тауберту, такому же врагу русских учёных. До конца жизни Л. боролся с чиновничьим произволом в Академии наук, с раболепием перед иностранцами, против принижения русских учёных; в то же время Л. с величайшим уважением относился к подлинным иностранным учёным.
Творчество Л. было исключительно разносторонним. В его работах получили освещение вопросы, относящиеся почти ко всем отраслям современного ему естествознания, горного дела и металлургии, филологии, истории, а также поэзии. Вся громадная энциклопедич. деятельность Л. отличалась цельностью. Многообразные направления его творческой мысли были органически связаны между собой. Научную деятельность Л. условно можно разделить на 3 периода: в первый период — до создания им (после преодоления больших трудностей) химич. лаборатории, Л. проводил в основном физич. исследования, во второй период — с 1748, проводил гл. обр. химич. исследования и в третий период — с 1757 до конца жизни, проводил исследования в области различных естественных и прикладных наук. Уже в первый период Л. была намечена широкая программа физико-химических исследований; им было написано большое количество работ, в к-рых он последовательно развил корпускулярную теорию и атомистич. представления о строении вещества, высказал закон сохранения вещества и движения. В 1744—48 Л. особенно интенсивно разрабатывал в разных направлениях выдвинутую им гипотезу о связи между свойствами атомов, свойствами тел и всеми физич. явлениями. К этому периоду относятся нек-рые исследования о важнейших физич. свойствах тел вообще, гл. обр. тепловых явлений и газообразного состояния тел, работы о химич. растворах в другие химич. исследования, работы по усовершенствованию оптич. инструментов и др. В 1742 Л. начал исследования в области металлургии и рудного дела, с 1745 проводил химич. анализы солей, руд в других пород, присылаемых в академию из разных учреждений. В июне 1746 Л. впервые в России начал читать публичные лекции на русском языке (в Академии наук); сколько времени продолжались эти лекции — неизвестно. Тогда же Л. были написаны несколько торжественных и духовных од, стихотворения, переложения псалмов, работа по риторике и др.
Деятельность Л. в созданной им лаборатории (до 1757) составила эпоху в развитии отечественной химич. науки; к этому времени относятся почти все важнейшие открытия Л. в области химии. После передачи кафедры химии академику У. Х. Сальхову в 1757 Л. устроил лабораторию в собственном доме, где и проводил дальнейшие исследования по химии. В этот период Л. занимался изучением природы и свойств электричества, систематически проводил анализы руд, работал над «изысканием фарфоровых составов», проделал многочисленные опыты по получению искусственно окрашенных стёкол, по созданию различных стеклянных изделий, разрабатывал учение о цветах, создал приборы для химич. исследований, оптич. инструменты и др. В 1751 Л. начал работу над большим сочинением по истории России, напечатал труд по риторике, закончил создание научной грамматики русского языка, выполнил свои лучшие мозаичные картины.
Проявляя большую заботу о распространении просвещения в России, Л. неоднократно указывал на необходимость создания университета, доступного разным слоям народа. В 1755 по инициативе Л. и по его проекту был открыт Московский университет. Л. удалось провести свой план организации демократического университета, открытого для всех лиц, способных к наукам (правящие круги хотели создать заведение лишь для подготовки чиновников, доступное для дворян). Прогрессивный характер выработанной Л. программы обучения в университете выражался, в частности, в отсутствии в ней такого предмета, как богословие. Л. принадлежит большая заслуга в том, что Московский ун-т стал центром передовой научной, атеистической и демократической мысли России 18 в.
В 1757 Л. был назначен советником канцелярии Академии наук, а в 1758 ему было поручено «смотрение» за Географическим департаментом, Историческим собранием, университетом и гимназией при Академии наук. В последний период своей деятельности Л. завершил важнейшие работы по металлургии, горному делу и геологии, провёл исследования по оптике, мореходному делу, географии, метеорологии, астрономии, краеведению и др. Одновременно Л. продолжал свои физико-химич. работы, осуществляя издавна намеченный им широкий план научных исследований в этой области. К этому времени относится написание им важнейших трудов по истории русского народа, разработка вопросов грамматики и русского литературного языка, создание ряда новых мозаичных картин. Л. выступал инициатором и руководителем самых разнообразных научных, технических и культурных начинаний, имевших огромное государственное значение. Однако в условиях крепостнич. России многие «государственные помыслы» Л. не могли быть осуществлены.
Мировоззрение. Исследования в области естествознания. К рассмотрению явлений природы Л. подходил материалистически, опираясь на достижения современного ему естествознания, в первую очередь физики, химии, геологии, астрономии. Основной вопрос философии — об отношении мышления к бытию — решался материалистически: материальный мир существует вне и независимо от сознания. Явления природы Л. стремился объяснить на основе изучения законов самой природы, отвергал ссылки на сверхъестественные силы. Он стремился положить в основу рассмотрения явлений природы идею закономерного развития и движения. Это стремление особенно ярко сказалось в работе «О слоях земных» (конец 1750-х гг., изд. 1763). При жизни Л. широкое распространение среди учёных Европы получила теория итал. учёного Г. Галилея и англ. философа Дж. Локка о первичных и вторичных качествах, согласно к-рой существуют объективно только первичные качества: протяжённость, фигура, тяжесть, сила инерции, выражающие, с точки зрения этих мыслителей, всю сущность тел, тогда как другие, т. н. вторичные качества и свойства, как запах, цвет, вкус, звук, — объективно не существуют. Л. в ряде работ («Слово о пользе химии», 1751, «Введение в истинную физическую химию», 1752, и др.) отстаивал материалистич. положение о том, что не только первичные, но и вторичные качества существуют объективно и присущи самим телам. Различие между первичными и вторичными качествами он видел в первую очередь в том, что первичные качества присущи всем телам, а вторичные — носят индивидуальный характер и присущи только некоторым. Основой, питающей деятельность человеческого разума, Л. считал показания органов чувств, опыт. Однако познание невозможно без теоретич. мышления, способного проникнуть в сущность вещей. «Велико есть дело — достигать во глубину земную разумом, — писал Л., — куда рукам и оку досягнуть возбраняет натура: странствовать размышлениями в преисподней, проникать рассуждением сквозь тесные расселины и вечною ночью помраченные вещи и деяния выводить на солнечную ясность» (Избранные философские произведения, 1950, стр. 363). Л. выступал против учёных-эмпириков, не идущих дальше констатации внешней формы явлений и отвергавших значение теоретич. мышления в процессе познания природы. Им дано исключительно глубокое для своего времени обоснование необходимости синтеза чувственного и рационального познания. Он указывал: «Те, кто, собираясь извлечь из опыта истины, не берут с собой ничего, кроме собственных чувств, по большей части должны остаться ни с чем: ибо они или не замечают лучшего и необходимейшего, или не умеют воспользоваться тем, что видят или постигают при помощи остальных чувств» (Ломоносов М. В., Полное собр. соч., т. 1, 1950, стр. 125). Считая, что опыт без теории слеп, он говорил, в частности: «Истинный химик должен быть теоретиком и практиком (— великая сила ломоносовского гения.
В своих философских воззрениях Л. преодолевал метафизич. ограниченность материализма его времени. Об этом свидетельствуют разрабатывавшаяся им теория развития природы (в частности, Земли), идея единства и неразрывности законов сохранения вещества и движения. Материализм Л. был активным, воинствующим. Он боролся против идеализма философии Лейбница, его учения о непротяжённых, нематериальных сущностях — монадах; вместе с Л. Эйлером выступал против мистического ньютонианского дальнодействия через пустоту, отрицая существование сил как нематериальных начал. Л. был решительным сторонником освобождения науки от влияния религии и считал, что одним из основных препятствий для развития науки является зависимость её от религии, от церкви. Научная идея изменчивости мира была оружием Л. в борьбе против идеализма. Он видел связь между представлением о неизменяемости природы и мифом о сотворении мира богом и резко критиковал сторонников этого идеалистич. учения. Л. вошел в историю русской культуры как автор ярких антицерковных выступлений. В стихотворении «Гимн бороде» (1757) Л. зло высмеял духовенство, выступающее против передовой науки и особенно против учения о движении Земли вокруг Солнца.
Атомистика. Л. создал цельное научное представление о природе, исходя из атомистич. принципов, и творчески применил их к решению важнейших проблем науки. Атомистич. взгляды, к-рые развивали до Л. в 17—18 вв. Р. Бойль, И. Ньютон и другие учёные, имели механистич. характер. Специфическим для этой механич. атомистики 17—18 вв. было признание неделимых и неизменных атомов, способных только к механич. движению и внешним сочетаниям между собой; согласно механич. атомистике, комбинации первичных атомов не могут дать качественно новых образований вещества. Следствием такой концепции было то, что атомистика 17—18 вв. оказалась не в состоянии объяснить на основе атомистич. представлений такие химич. процессы, как горение, такие физич. явления, как свет, электричество и др.; поэтому уже в конце 17 — начале 18 вв. физич. явления стали объяснять существованием особых «жидкостей» (теплород, электрич. флюиды и т. д.), а химич. процессы — флогистоном. Своими трудами Л. положил начало развитию химич. атомистики, представляющей более высокую ступень развития атомистики и принципиально отличающейся от механич. атомистики 17—18 вв. Л. предполагал написать большую, охватывающую все области естествознания, работу с изложением своей концепции. Введением в эту работу являлась, по существу, статья «О составляющих природные тела нечувствительных физических частицах, в которых заключается достаточное основание частных качеств» (1743—44). По мнению Л., тела состоят из «корпускул», к-рые в свою очередь содержат нек-рое число «элементов». Еще в «Элементах математической химии» (1741) Л. писал:
«Корпускулы разнородны, когда элементы их различны и соединены различным образом или в различном числе; от этого зависит бесконечное разнообразие тел.
«Начало есть тело, состоящее из однородных корпускул.
«Смешанное тело есть то, которое состоит из двух или нескольких различных начал, соединенных между собою так, что каждая отдельная его корпускула имеет такое же отношение к частям начал, из которых она состоит, как и все смешанное тело к целым отдельным началам.
«Корпускулы, состоящие непосредственно из элементов, называются первичными.
«Корпускулы, состоящие из нескольких первичных, и притом различных, называются производными.
«Итак, смешанное тело состоит из производных корпускул.
«Составное тело есть такое, которое состоит из смешанных тел, слившихся друг с другом» (Ломоносов М. В., Полное собр. соч., т. 1, 1950, стр. 81). Л. развивал представление о соединениях первого, второго и третьего порядка. «Составляющие, — писал он во «Введении в истинную физическую химию», — нередко сами являются смешанными телами, состоящими из других разнородных тел... Составляющие такого рода мы называем составляющими второго порядка; а если они, в свою очередь, смешанные тела, то составляющие их мы именуем составляющими третьего порядка» (там же«корпускулы» Л. — это молекулы, а «элементы» — атомы. Положение Л. о том, что первоначальные частицы сложного тела («корпускулы») сложены из «элементов», соответствует современному представлению о молекуле, сложенной из атомов. Положение о том, что различие частичек обусловливает различие сложных тел, Л. развивал в разных направлениях, возвращаясь к нему при рассмотрении целого ряда других проблем. Несмотря на то, что в представлениях Л. было еще много элементов механич. атомистики, принципиально новым и существенным в его атомистике было признание существования атомов и молекул как качественно различных ступеней в процессе образования различной степени сложности частиц материи и последовательное проведение атомистич. представлений при объяснении физич. и химич. явлений. Фундаментом атомистики Л. фактически является положение о неразрывности материи и движения, в противоположность старой атомистике, для к-рой движение было чем-то внешним по отношению к атомам.
На основе атомистики Л. развил кинетич. теорию материи. В первой четверти 18 в. молекулярно-кинетич. представления уступили место ошибочной теории теплорода или огненной материи. Л. выступил в качестве решительного сторонника молекулярно-кинетич. воззрений. В 1750 он опубликовал работу «Размышления о причине теплоты и холода», в к-рой, как и в ряде других работ, высказывался против учения о теплороде — специфич. жидкости, к-рая якобы переливается в нагреваемые тела; он доказывал, что теплота — это движение частиц вещества и пытался объяснить её природу вращательным движением частиц. Л. предполагал существование беспорядочного поступательного движения частиц; представления о таком движении он развивал в работах об упругости газов. Впервые высказанная Л. идея о вращательном тепловом движении молекул фактически послужила в первой половине 19 в. отправным пунктом кинетич. теории газов и была важнейшим исторически переходным этапом в развитии статистич. физики. Л. развил основы кинетич. теории материи; он предсказал отступления от закона Бойля при высоких давлениях вследствие влияния собственного объёма корпускул. С помощью представлений об атомах и молекулах, находящихся в непрерывном движении, Л. пришёл к мысли о существовании абсолютного нуля, о невозможности передачи тепла от менее нагретого тела к более нагретому и т. д.
Теория сохранения вещества и движения. Одним из величайших научных подвигов Л. является открытие и теоретич. и экспериментальное обоснование «всеобщего естественного закона» сохранения вещества и движения, по праву именуемого законом Ломоносова (см. Ломоносова закон—46, и в совершенно ясной и чёткой форме — в замечательном письме к Л. Эйлеру от 5 июля 1748. В этом письме Л. выдвинул ряд исключительно важных научных проблем, развил целую систему «корпускулярной философии». На основе своей системы, вполне сложившейся у него к этому времени, он ставит вопрос о структуре и форме корпускул различных веществ, о силах притяжения и отталкивания между корпускулами и ряд других вопросов.
В качестве важнейшего положения своей теории Л. дал знаменитую формулировку всеобщего закона сохранения вещества и движения. В основе этого закона лежит идея о неразрывности материи и движения, к к-рой наука стала подходить лишь спустя столетие. В актовой речи в сентябре 1760 Л. повторил определение открытого им закона в более точных выражениях и в том же году опубликовал его в «Рассуждении о твердости и жидкости тел». Он формулирует этот закон следующим образом: «все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так, ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте... Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения; ибо тело, движущее своею силою другое, столько же оныя у себя теряет, сколько сообщает другому, которое от него движение получает» (Полное собр. соч., т. 3, 1952, стр. 383). Под «материей» Л. понимал «то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность» («О нечувствительных частицах тел», , т. 1, 1950, стр. 173), т. е. вещество, из к-рого состоят тела. В отличие от современных представлений о веществе и электромагнитном и гравитационном полях как формах материи (об этом подробно см. в ст. Вещество), —18 вв., вещество и материя — синонимы. Принцип вечности материи, как независимо от сознания существующей объективной реальности, есть принцип материализма вообще; он был сформулирован еще в древности. Принцип сохранения движения для частного случая был высказан до Л. (закон сохранения количества движения при ударе двух тел, данный Декартом). Заслуга Л. заключается в том, что он сформулировал закон сохранения вещества и движения как всеобщий естественно-научный закон, связав воедино принцип сохранения вещества как объективно-чувственной формы материи и общий принцип сохранения движения. В 19 в. наука чётко сформулировала законы сохранения массы, энергии и количества движения, по существу развивавшие и углублявшие общую формулировку Л.
Это положение Л. постарался обосновать экспериментально. Уже в 40-х гг. он неоднократно высказывался против традиционного представления ряда химиков 17—18 вв. о процессе горения, как якобы процессе выделения из сгорающих тел особого невесомого вещества — флогистона, и указывал, что при сгорании к телам присоединяются вещества извне. Чтобы установить действительную природу горения, Л. решил взвесить металлич. порошок до и после прокаливания. Подобный опыт проводили многие химики 17—18 вв.; окалина весила больше, чем металл до прокаливания. В отличие от других учёных, Л. взвешивал до и после прокаливания не открытую, а запаянную реторту с металлом. В отчёте об экспериментальных работах за 1756 он писал: «деланы опыты в заплавленных накрепко стеклянных сосудах, чтобы исследовать: прибывает ли вес металла от чистого жару. Оными опытами нашлось, что славного Роберта Бойля мнение ложно, ибо без пропущения внешнего воздуха вес сожженного металла остается в одной мере» (там же, т. 3, 1952, стр. 563). Эти историч. опыты дали первое неоспоримое экспериментальное доказательство сохранения вещества при химич. реакциях и роли воздуха в процессах горения. Закон сохранения вещества при химич. реакциях рассматривался Л. как одна из сторон всеобщего закона сохранения вещества и движения. В течение многих лет историки науки приписывали доказательство закона сохранения вещества при химич. реакциях французскому химику А. Лавуазье. Однако в действительности Лавуазье начал производить аналогичные опыты лишь в 1770 и, в сущности, не сделал из него вывода, имеющего характер всеобщего закона природы. Характерно, что сам Лавуазье никогда не претендовал на открытие этого закона.
Ломоносов — основатель физической химии. Анализ записей лабораторных работ, проведённых Л. в созданной им химич. лаборатории Академии наук, показывает высоту экспериментального мастерства Л. и широту задач, к-рые он ставил в своих лабораторных исследованиях. Л. писал, что он хочет «испытывать все, что только можно измерять, взвешивать, определять вычислением». В своей лаборатории Л. заложил основы и развивал новую область естествознания — физич. химию. «Физическая химия, — писал он, — есть наука, объясняющая на основании положений и опытов физики то, что происходит в смешанных телах при химических операциях» (там же, т. 2, 1951, стр. 483). Л. не только сформулировал общие принципы физико-химич. исследовании, но и разрабатывал физич. химию как особую отрасль знания; ей именно посвящено «Введение в истинную физическую химию» — курс, прочитанный им в химич. лаборатории Академии наук нескольким студентам в 1752—53.
«Опыта физической химии, часть первая, эмпирическая» (1754), представляющей собой продолжение «Введения в истинную физическую химию» (см: Ломоносов М. В., Полное собр. соч., т. 2, 1951, стр. 579—593), и ряда других работ можно усмотреть огромный объём и разнообразие экспериментальных задач, поставленных Л. в области физической химии. В описаниях лабораторий, в планах и программах экспериментальных работ большое место занимают описания оригинальных приборов; Л. создал оригинальный вискозиметр, прибор для измерения твёрдости тел, котёл для исследования вещества при низком и высоком давлении, пирометр и др. В экспериментальных работах Л. исключительную роль играли весы, применение к-рых тесно связано с основной тенденцией Л. — стремлением ввести в химию методы точного количественного анализа.
С собственно химич. исследованиями Л. тесно связано создание русского мозаичного производства.
В течение нескольких лет он произвёл тысячи опытов, чтобы получить непрозрачные окрашенные стекловидные массы (см. ) для мозаик. Смальты для мозаик изготовлялись вначале в лаборатории, а затем на специальной фабрике, построенной Л. близ Усть-Рудицы (1753), где он создал ряд новых фабричных установок. Впоследствии Л. устроил мозаичную мастерскую во дворе своего дома на берегу Мойки.
Исследования в . Исследования в области электричества Л. вёл в содружестве с академиком Г. В. Рихманом. В конце 1744 или начале 1745 Рихман создал первый в истории науки электроизмерительный прибор. Широкое использование этого прибора Л. и Рихманом положило начало принципиально новой стадии в развитии учения об электричестве; в отличие от своих зарубежных современников, они с самого начала поставили перед собой задачу количественных измерений «электрической силы». Электроизмерительный прибор — «электрический указатель» — Л. и Рихман использовали для изучения атмосферного электричества. Установки не были заземлены, что и послужило причиной гибели Рихмана, убитого электрическим разрядом в июле 1753. Л. в письме к И. И. Шувалову подробно описал смерть Рихмана. Письмо его заканчивалось словами: «чтобы сей случай не был протолкован противу приращения наук, всепокорнейшее прошу миловать науки» (Соч., т. 8, 1948, стр. 131). Враги Л., и в особенности реакционное духовенство, резко выступали против его работ в области электричества. Смерть Рихмана дала реакционерам повод выступить с новыми нападками на передовую науку. Но Л. продолжал свои исследования и в конце 1753 выступил с замечательной работой «Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих», в к-рой предложил теорию атмосферного электричества и высказал свои воззрения на природу электричества. Л. считал, что возникновение атмосферного электричества обусловлено конвекцией воздушных масс. Электричество, по мнению Л., связано с вращением частиц эфира вокруг своих осей. Теория электричества Л. коренным образом отличалась от существовавших в то время теорий тем, что исключала существование особой электрической материи и сводила электрические явления к движениям эфира, причём не макроскопическим, а микроскопическим движениям его частиц. Теория Л. была революционной для своего времени; его основная идея развивалась вплоть до конца 19 в. в различных теориях, основанных на представлениях о том, что электричество есть нек-рая форма движения светового эфира.
— «анемометр», указывающий наибольшую скорость ветра и его направление, «морской барометр» и др. Он соорудил аппарат для подъёма самопишущего термометра в верхние слои атмосферы. Л. глубоко интересовался полярными сияниями, вёл наблюдения над ними и в 1753 высказал мысль об их электрич. природе. Придавая большое значение метеорологич. наблюдениям, Л. указывал на необходимость создания широкой сети метеорологич. обсерваторий, оборудованных самопишущими приборами; по его настоянию академич. экспедиции того времени проводили метеорологич. наблюдения, организовывали метеорологич. станции. Л. можно считать основоположником русской метеорологии.
Работы в области оптики и астрономии. Большое место в творчестве Л. занимали вопросы оптики, гл. обр. практич. сторона её — конструирование и изготовление различных оптич. приборов и инструментов. В 1741 он предложил оригинальную конструкцию катоптрико-диоптрич. зажигательного инструмента, состоявшую из семи плоских зеркал и восьми двояковыпуклых линз. По своей зажигательной силе этот инструмент во много раз превосходил известные до того времени аналогичные приборы. В 1752—56 Л. впервые сконструировал и ввёл в практику научного исследования (см.). К выводу о возможности определения характера прозрачного вещества по его показателю преломления близко подходили еще И. Ньютон, Ф. Гэксби, однако этот вывод был сделан только Л. Замечательная идея Л. о такой возможности, положенная в основу создания рефрактометра, получила признание и вошла в широкую научную практику лишь в конце 19 в. Им был изобретён также «горизонтоскоп», т. е. перископ с механизмом для горизонтального обзора местности. До Л. такие приборы никем не строились и не описывались: широкое распространение они получили только в наше время.
Одним из важных изобретений Л. в области инструментальной оптики была построенная им (1756—58) «ночезрительная труба», с помощью которой можно было в сумерки и ночью «яснее и явственнее» различать скалы и корабли. Такие трубы были использованы на судах русской полярной экспедиции В. Я. Чичагова в 1765—66, организованной по инициативе Л. Задолго до англ. учёного В. Гершеля Л. создал оригинальную конструкцию отражательного зеркального телескопа без дополнительного отражательного плоского зеркала (см. Астрономические инструменты). В его записях фигурирует фотометрическая труба, построенная им для сравнения силы света звёзд. Для мореходной астрономии он создал более двух десятков новых инструментов.
В работе «Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее» (1756), оказавшей существенное влияние на развитие цветоведения, Л. защищал волновое представление о свете и выдвинул новое учение о цветах. Основываясь на собственных опытах по получению окрашенных мозаичных составов, Л. нашёл, что можно получить состав любого цвета путём сочетания в различных пропорциях исходных веществ голубого, жёлтого и красного цветов. Свою теорию цветов Л. противопоставлял установленному Ньютоном положению о составе белого света из семи простых цветных тонов. Последующее развитие науки показало, что это противопоставление было обусловлено недостаточным уровнем развития теории цветов в 18 в. Л. занимался преимущественно химич. стороной проблемы цвета, изучал вопросы связи между цветностью тел и их физико-химич. структурой, и его положения не стояли ни в каком противоречии с положениями Ньютона, относящимися к области изучения физич. природы света, вызывающего у человека ощущения различных цветов.
Астрономич. исследованиями Л. специально занимался в 1757—65, однако еще в 1744, в связи с появлением большой кометы, он перевёл и опубликовал с целью популяризации работу члена Петербургской академии наук Г. Гейнзиуса о комете, наблюдавшейся в том году. Интерес к кометам у Л. был связан с его исследованиями природы электричества и, в частности, атмосферного электричества. Он выдвинул оригинальную физич. теорию состава и строения комет и кометных хвостов: Л. утверждал, что не только кометный хвост, но и часть светящейся оболочки головы кометы заимствуют свечение от «электрической силы». Эта теория была изложена им в работе «Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих» (1753).
Л. принадлежит крупное астрономич. открытие — открытие атмосферы Венеры по эффекту рефракции при наблюдении прохождения её по диску Солнца (1761). Наблюдение этого явления было важно для определения точного расстояния между Солнцем и Землёй и для решения других астрономич. задач. В результате упорной борьбы Л. добился того, чтобы наблюдение было поручено академией русским астрономам; сам он также производил наблюдения прохождения Венеры по диску Солнца. Л. обнаружил, что при приближении планеты край диска «стал неявственен, и несколько будто стушован; прежде был весьма чист и везде равен». Когда планета приближалась к противоположному краю, на нём стал заметен выступ — «пупырь..., который тем явственнее учинился, чем ближе Венера к выступлению приходила». Отсюда Л. заключил, что Венера окружена значительной атмосферой (Ломоносов «Явление Венеры на солнце, наблюденное в С. -Петербургской императорской Академии Наук мая 26 дня 1761 года». В этой же работе он особо остановился на следствиях, вытекавших из его открытия атмосферы на Венере, в частности на возможности существования других обитаемых миров. Этому вопросу Л. посвятил особое «Прибавление», где резко выступил против церковных кругов, нападавших на учение Коперника. Кроме теоретич. вопросов, Л. много занимался задачами практич. астрономии, в частности применения её в навигации. Ему же принадлежат замечательные по своей глубине высказывания о бесконечности Вселенной, о развитии Вселенной, о физич. природе Солнца и др.
Работы в области геологии, горного дела и металлургии. Наиболее важные исследования Л. в области геологии, горного дела и металлургии изложены в его речи «Слово о рождении металлов от трясения земли» (1757), в работах «Первые основания металлургии или рудных дел», (напечатана в 1763) и в добавлении к последней — «О слоях земных», в к-рой наиболее полно изложены его воззрения в области геологии. Теоретич. положения, развитые в работе «О слоях земных», имеют важное значение для характеристики философских воззрений Л. В этом труде Л. проводит идею закономерного развития природы: «твердо помнить должно, — писал Л., — что видимые телесные на земли вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в нем перемены, что показывает история и древняя география, с нынешнею снесенная, и случающиеся в наши веки перемены земной поверхности... Итак, напрасно многие думают, что все, как видим, сначала творцем создано; будто не токмо горы; долы и воды, но и разные роды минералов произошли вместе со всем светом; и потому-де ненадобно исследовать причин, для чего они внутренними свойствами и положением мест разнятся. Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук, следовательно, и натуральному знанию шара земного, а особливо искусству рудного дела, хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: » (Избранные философские произведения, 1950, стр. 396—397).
Одной из руководящих идей у Л. была мысль о необходимости внедрения в практику геологич. исследований точных методов и понятий химии, физики и математики. Л. принадлежит разделение геологич. процессов на внешние и внутренние и первая их характеристика. Он впервые правильно объяснил, что осадочные слоистые породы образовались путём осаждения их в морских бассейнах прошлых геологич. эпох. Л. высказал идею о последовательном чередовании наступления и отступления морей в прошлом Земли — постоянного движения береговой линии. Эти явления он объяснил «трясением земли», понимая под этим, в первую очередь, вековые колебания суши, землетрясения и тектонич. движения. Мысль Л. о связи вулканич. деятельности с горообразующими процессами впоследствии получила признание в геологии. Отстаивая положение о медленных эволюционных изменениях, Л. далеко опередил геологич. мысль 18 в., развивавшуюся в основном по линии теорий потопов и катастроф; задолго до англ. учёного Ч. Лайеля он пользовался принципом актуализма предвосхитив многие идеи современной геологии. Л. был автором первой научной геотектонич. гипотезы; причину тектонич. движений он видел во внутренней энергии Земли, являющейся, по его мнению, следствием химич. реакций и молекулярного трения. В своей теории развития земной коры он учитывал и внешние и внутренние факторы. Он первый дал правильное понятие о рудных жилах и об их возрасте. Л. обратил внимание на то, что жилы разного возраста несут разные минералы, и впервые высказал мысль о последовательности отложения минералов. Причину происхождения руд он видел в проявлении деятельности подземных сил, в наличии вторжения изверженных пород. Большое значение имеют труды Л. о признаках полезных ископаемых и затронутые им вопросы оценки рудных месторождений.
Л. принадлежит идея о генетич. связи горючих полезных ископаемых; он правильно объяснил происхождение торфа и каменного угля как продуктов естественного изменения органич. вещества, доказал, что янтарь представляет окаменелую смолу деревьев. В работе «О слоях земных» Л. выдвинул теорию происхождения чернозёма (под этим словом он понимал все б. или м. богатые перегноем почвы) и указал на растительное происхождение перегноя. Там же им впервые указано на существование воздушного питания у растений. (Воздушное питание растений было изучено в конце 18 в. швейцарским ботаником Ж. Сенебье и др.). Л. отбросил, как вздорную, «теорию» о гибели животных во время «всемирного потопа»; он пришёл к выводу, что окаменелости и отпечатки на горных породах являются остатками древних животных и растений, погибших в результате геологич. причин, аналогичных современным.
«науки для науки»; он постоянно подчёркивал, что наука должна отвечать задачам, стоящим перед страной. «Первые основания металлургии или рудных дел» были написаны им для практиков горного дела и явились замечательным пособием для многих поколений русских горняков и металлургов. В этом труде Л., основываясь на глубоком изучении опыта металлургич. производства и разработки месторождений полезных ископаемых, вскрыл сущность и изложил принципиальные основы методов, практически применяемых в горном деле и металлургии. Описывая металлургич. производство, он старался выявить его физич. и химич. сушность; он впервые разработал теорию естественного проветривания рудников, не потерявшую значения до сих пор; описывая практич. приёмы, производственные установки, устройства и т. п., он сумел отобрать самое существенное, принципиально важное для осуществления того или иного процесса. Л. не только изложил существующие в этой области приёмы, методы и установки, но и выдвинул целый ряд оригинальных предложений; он указал на возможность применения гидрометаллургич. процессов для извлечения металлов из руд, усовершенствовал конструкцию висячего компаса, разработал новый, применяемый до сих пор графич. метод обработки и накладки на план результатов съёмки висячими маркшейдерскими инструментами, и т. п. Большое государственное значение Л. придавал производству в России металла, считая его основой экономич. могущества и независимости страны. Поиски и использование минеральных богатств России — лейтмотив многих публицистич. выступлений, стихотворений и научных трудов Л.
Работы в . Л. проявлял большой интерес к вопросам исследования полярных областей и Северного морского пути. К разрешению проблемы Северного морского пути он подошёл с точки зрения интересов развития морского дела в России и освоения Крайнего Севера, подчёркивал важность проложения этого пути в политическом и в хозяйственном отношении. Наиболее важной его работой в этой области является «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию» (1763). Л. дал первую классификацию льдов, к-рая во многом сходна с современной; ввёл представление об ископаемых льдах; указал, что ледяные горы «обязаны своим происхождением крутым морским берегам»; обосновал существование большого ледового дрейфа, к-рое было установлено во 2-й половине 19 в.
Л. стремился укрепить Географический департамент в качестве учреждения, имеющего, определённые функции государственного значения в подготовке научно обоснованных данных для составления нового географич. атласа России; проявлял заботу о подготовке русских картографов и геодезистов; составлял проекты астрономич. экспедиций; рассылал запросы по губерниям России для получения разного рода данных с мест. В связи с подготовкой материалов для географич. описания страны Л. занимался вопросами экономич. географии (сам термин «экономическая география» введён им). Он составил проект «экономического лексикона», к-рый должен был содержать, сведения о сельском хозяйстве и пром. продукции отдельных районов России, о строительных материалах, горной промышленности и т. д.
«российского народа»; характерным является, например, то, что Л. впервые начал в Академии наук массовое изготовление глобусов на «пользу географии российской» и особенно на пользу распространения географич. знаний среди русского юношества.
«Класс земледельства». Под влиянием идей Л. в 1765 было организовано в Петербурге Вольное экономич. общество, сыгравшее значительную роль в развитии с. х-ва в России.
Труды в области истории. Патриотизм и горячая любовь Л. к своему народу особенно ярко сказались в его трудах по истории русского народа. Взгляды Л. на историю складывались в острой борьбе с т. н. немецкой школой, представители к-рой Г. Байер, Г. Миллер и др. фальсифицировали русскую историю, принижали историч. роль русского народа в мировой истории. В 1749, когда рассматривалась речь Миллера «Происхождение народа и имени Российского» (1749—50), подготовленная для публичного собрания Академии, Л. резко выступил против позиции Миллера.
В своей критике лженаучной норманистской теории, к-рой придерживался Миллер, Л. основывался не только на тщательном изучении русских летописей, но и на глубоком изучении трудов античных и средневековых историков. Л. понимал, что история русского народа может быть оценена по достоинству только как особая часть всемирно-историч. процесса, в общем ряду с историей других народов. Широкие познания, в области вопросов всеобщей истории, знание известных тогда историч. источников помогали Л. придавать своим доводам глубокую убедительность. Он, доказывал древность и «величество» славянских племён и указывал на большую роль славян в европейской истории. В 1759 Л. написал «Краткой Российской летописец с родословием» (изд. 1760), содержащий перечень важнейших деяний князей и царей до Петра I включительно. Во 2-й половине 1751 Л. начал работу над созданием обширного труда по истории России, но закончил только первую часть её, опубликованную (1766) под названием «Древняя Российская история от начала Российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года». По историч. источникам Л. составил также «Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи», к-рое было в значительной степени использовано известным франц. философом Вольтером в его «Истории Российской империи при Петре Великом» (2 тт., 1759—63). Л. высказал ряд гениальных догадок о происхождении славян, возражал Миллеру на его тезис о том, что славяне в Европе пришельцы, сделал правильные замечания в своём толковании договоров Олега и Игоря с греками; он понял, что боярская республика Новгорода Великого была тормозом в прогрессивном процессе создания Московского государства. Особый интерес проявлял Л. к Петру I, как к выразителю интересов экономич. и культурного развития России. Л. верил в преобразующую силу знания, просвещения, культуры; он полагал, что положение крестьян коренным образом изменится, если дворяне будут образованнее и культурнее. В мировоззрении Л. нашла своеобразное преломление характерная для народных масс крепостной эпохи вера в «доброго царя». Однако эти воззрения Л. не имеют ничего общего с концепцией т. н. «просвещённого абсолютизма». Дворянский «просвещенный абсолютизм» был для правящей верхушки маской, к-рая позволяла обманывать общественное мнение России и Европы в целях усиления жестокой эксплуатации крестьян; наоборот, у Л. — вера в справедливость просвещённого монарха и образованного дворянства была отражением надежд миллионных масс закрепощённого народа. Именно поэтому все начинания Л. в области широкого распространения просвещения и культуры среди народа всегда встречали сопротивление со стороны дворянской бюрократии.
«О сохранении и размножении российского народа» (1761). В этом письме он выступал против крепостной эксплуатации, против неравных и принудительных браков, ратовал за организацию медицинской помощи крестьянству и требовал ограничения церковной власти в отношении быта и труда крестьян.
Любовь к своему народу соединяется в мировоззрении Л. с проповедью мира между государствами. В трагедию «Тамира и Селим» (1750) он включил строки, бичующие корыстные интересы, приводящие к завоевательным войнам. В «Письме о пользе стекла» (1752) Л. с негодованяем писал о зверствах и хищничестве колонизаторов, к-рые в погоне за золотом безжалостно истребляют коренное население Америки.
Поэзия и филологические труды Ломоносова. Работы в области искусства. Поэзия Л. была проникнута высокой идеей служения своему народу, стремлением способствовать развитию русской культуры; просвещения; она являлась неотъемлемой составной частью его научной и просветительской деятельности. В своей поэзии Л. затрагивал и развивал темы, имеющие важное общественно-политич. значение. Его произведения отличаются исключительной по тому времени чистотой языка. В основе поэтич. творчества Л. лежит убеждение, что чем больше новых представлений вносит поэзия в сознание читателя, тем она значительнее. В похвальных одах, написанных по тому или иному официальному поводу, он всегда выходил за пределы обычной тематики этого жанра, превращал оду в многотемное произведение; как правило, прославляемый в оде образ монарха отступает у него на второй план, а на первое место выступает Россия; он пишет о благополучии и славе страны, о её природных богатствах, прославляет труд, разум, науку, человека, даёт оценку политич. событий и т. д. В «Оде на взятие Хотина» (1739) он восхваляет русский народ, характеризует, по существу, значение мира для народа; в «Оде... 1742 года» Л. высказывает свои заветные мысли о справедливости, о счастье народа, о грядущем величии России. Л. стремился не только распространить в России новые идеи, но и воспитать новое отношение к науке. Этой задаче также служила его поэзия. Стихотворение «Вечернее размышление о божием величестве, при случае великого северного сияния» (1743, изд. 1748), в к-ром Л. излагает естественно-научные гипотезы, пронизано пафосом познания природы. Похвальные оды были для Л. средством пропаганды просвещения, достижений науки, необходимости приложения науки к развитию производительных сил страны; это относится к «Оде... [1747 года»], к «Оде... 1750 года» и др. Духовные оды Л. также служили целям просветительства. Переводы псалмов, к-рые занимают важное место в поэтическом творчестве Л., позволяли ему, с одной стороны, развивать собственные воззрения на природу и, с другой — высказывать этические и политические суждения.
строках имеется одинаковое число слогов и нет периодич. повторения ударных слогов. Тредиаковский выдвинул мысль о тонич. стихосложении, где ударения периодически повторяются, однако первым поэтич. произведением в русской поэзии 18 в., в к-ром одержало победу новое тонич. стихосложение (позднее названное силлабо-тоническим), была ломоносовская «Ода на взятие Хотина». В «Письме о правилах российского стихотворства» (1739, изд. 1778), присланном из Фрейберга вместе с «Одой на взятие Хотина», Л. теоретически обосновал систему тонич. стихосложения. В этой работе он писал: «российские стихи надлежит сочинять по природному нашего языка свойству, а того, что ему весьма несвойственно, из других языков не вносить» (Полное собр. соч., т. 7, 1952, стр. 9—10).
общедоступного литературного языка была важнейшей задачей на протяжении всей его научной, литературной, общественной и просветительской деятельности. До Л. учебники устного и письменного красноречия составлялись представителями духовенства. Они предназначались гл. обр. для того же духовенства и писались либо на малопонятном народу церковнославянском языке, либо на ещё менее доступной латыни. Л. написал (1743) своё «Краткое руководство к риторике» по-русски и адресовал его не церковной касте, а всему русскому народу (в переработанном виде оно было впервые издано в 1748 как первая часть «Краткого руководства к красноречию»). В этой работе Л. дал развёрнутую теорию предложения, отнеся учение о словосочетании к грамматике, и положил тем самым начало разработке русского синтаксиса. «Риторика», благодаря включению превосходно переведённых Л. образцов литературы разных народов, стала прекрасной хрестоматией, значительно расширившей круг литературных знаний русского читателя.
Л. пришёл к убеждению, что «чистота штиля» зависит прежде всего от основательного знания языка, к-рое может быть достягнуто изучением грамматич. правил языка. Так зародилась мысль о создании «Российской грамматики», к-рая явилась первым подлинно научным трудом по грамматике русского языка. «Российская грамматика» была закончена Л. в 1755 и впервые напечатана в 1757. Одно из её важнейших практич. достоинств заключалось в том, что она была критич. сводом сложившихся к тому времени правил изменения, a отчасти и сочетания, русских слов. «Российская грамматика» носила ярко выраженный нормативный характер. Грамматика, писал Л., хотя «от общего употребления языка происходит, однако правилами показывает путь самому употреблению» (Полное собр. соч., т. 7, 1952, стр. 392). Следуя этому тезису, Л. нигде не впадал в объективизм, никогда не довольствовался равнодушными ссылками на современную ему пёструю языковую практику, а во всех случаях указывал путь к «лучшему рассудительному его употреблению»; грамматика построена им на основе глубокого изучения современной ему письменной и устной русской речи. В условиях послепетровского времени, при смешении литературных стилей, при неряшливости, с к-рой разрешались часто проблемы литературного языка, твёрдые грамматич. предписания Л. имели важное значение.
Л. разработал и самый тип научного издания русской грамматики. Его грамматика отличалась строгостью плана, полнотой, разнообразием и продуманностью примеров. Л. смело отбросил устаревшие формы и категории, сосредоточил всё внимание на живых формах словоизменения. «Российская грамматика» сделалась одним из самых распространённых учебных пособий.
«Предисловии о пользе книг церковных» (датируется предположительно 1758) Л. различает в русском языке три рода «речений» (слов). К первому отнесены им слова, к-рые употребляются и в церковнославянском и в русском языке; ко второму принадлежат те слова церковнославянского языка, к-рые, хотя употребляются мало, «но всем грамотным людям вразумительны»; наконец, к третьему роду относятся слова живого русского языка. Соответственно наличию трёх родов слов в языке Л. определил три «штиля»: высокий, средний и низкий. К каждому из стилей Л. относил определённые жанры. Л. пользовался традиционным разграничением для того, чтобы внести порядок и ясность в язык, нормализовать употребление церковнославянских и заимствованных западноевропейских слов и оборотов. Построенная Л. теория трёх стилей сыграла большую роль в развитии русского литературного языка. Она оградила его от искусственных заимствований иностранных слов, приблизила книжную речь к народной и положила конец попыткам восстановить в литературе главенство церковнославянского языка. Установив с предельной, истинно научной простотой зависимость того или иного строя речи от тех или иных сочетаний старых и новых, книжных и разговорных слов, Л. подготовил реформу русской стилистики, осуществлённую впоследствии А. С. Пушкиным. Л. впервые были созданы основы русского научного языка.
Л. много сделал для развития русского изобразительного искусства. В речах, написанных для произнесения в петербургской Академии художеств (почетным членом к-рой он стал в 1763), Л. дал проникнутую патриотическими гражданскими идеями программу развития национальной художественной культуры. Особое внимание обращал он на отражение в искусстве героической национальной истории; в «Идеях для живописных картин из Российской истории» (1764) им дан примерный перечень историч. сюжетов. Л. способствовал выдвижению ряда русских художников, в том числе, повидимому, Ф. И. Шубина и Ф. С. Рокотова.
— портрет Петра I, 1754, Гос. Эрмитаж, Ленинград) монументальностью, лаконичной выразительностью, силой красок превосходят современные ему западноевропейские (в том числе знаменитые итальянские) мозаики. В 1762—64 мастерская Л. выполнила по его указаниям грандиозное настенное панно «Полтавская баталия» (в здании Академии наук СССР, Ленинград). Это одна из двенадцати задуманных Л. композиций, предназначенных для внутреннего убранства Петропавловского собора, к-рый Л. хотел превратить в монумент, увековечивающий историч. события петровской эпохи. «Полтавская баталия» — яркое патриотич. произведение, где не только даны портреты Петра I и его сподвижников, но и показан героизм рядовых русских солдат. Ученики Л. (М. Васильев, Е. Мельников и др.) исполнили при его жизни ряд мозаик (портреты Петра Фёдоровича, 1758—59, Елизаветы Петровны, 1758—60, Г. Г. Орлова, 1764, и др.), в к-рых монументальные приёмы часто уступают место приёмам станковой мозаики, воспроизводящей живопись маслом. Позднейшие работы его учеников (1765—69) отличаются виртуозным станковым набором и полным отходом от монументальности (портрет М. И. Воронцова, 1765—66, «Франциск из Паулы», 1767, и др.). Из 40 мозаик Л. и его мастерской сохранились 23 (в Русском музее, Государственном Эрмитаже и Музее Ломоносова в Ленинграде, в Историческом музее в Москве и др.).
Значение трудов в России и за границей и оказали влияние на развитие различных областей естествознания. О признании научных заслуг Л. за границей свидетельствует также избрание его членом Шведской академии наук (в 1760) и почётным членом Болонской академии (в 1764).
Во 2-й половине 18 и начале 19 вв., в связи с развитием в России горного дела и металлургии, русские учёные с глубоким интересом стали изучать труды Л. в этой области.
Принципами и методами, разработанными Л. в области геологии, руководствовались многие русские учёные, участвовавшие в известных академич. экспедициях конца 18 в. по изучению производительных сил страны. Академики С. Я. Румовский, С. К. Котельников, А. П. Протасов получили своё научное образование под руководством Л.; академики И. И. Лепёхин и П. Б. Иноходцев были учениками Румовского и Котельникова; под влиянием Лепёхина сложились как учёные Н. Я. Озерецковский, В. М. Севергин и др. Вся эта плеяда русских учёных и исследователей в своей деятельности глубоко была связана с идейными установками и принципами, на к-рых основывался в своих научных исследованиях Л., хорошо знала и высоко ценила наследие Л., популяризировала это наследие. На рубеже 18 и 19 вв. глашатаем ломоносовских идей был Севергин; в 20—40-х гг. 19 в. в популяризации научных трудов Л. значительную роль сыграли журналы «Отечественные записки», «Современник», «Атеней» и, в особенности, «Новый магазин естественной истории», издававшийся русским естествоиспытателем И. А. Двигубским. В 30—50-х гг. 19 в. исключительно много было сделано в пропагандировании научных трудов Л. академиком Д. М. Перевощиковым; под влиянием его работ появились исследования ряда русских ученых, посвящённые трудам Л. в области физики, в частности его теории теплоты. Интерес к научному наследию Л. был тесно связан с успехами естествознания в 19 в.: крушение метафизич. учений о невесомых флюидах в начале 19 в., развитие и обоснование атомно-молекулярного учения в первой четверти 19 в., установление эквивалентов превращения энергии в середине 19 в. и многие другие достижения науки привели учёных к необходимости изучения работ Л. В результате этого постепенно раскрывалось огромное историч. значение научной деятельности Л., охватившего в своих трудах важнейшие узловые вопросы естествознания.
русские писатели, философы, учёные — А. Н. Радищев, А. С. Пушкин, Д. И. Писарев, Д. И. Менделеев и многие другие.
сопротивление со стороны реакционных правящих кругов. Представители дворянской либеральной науки, травившие великого учёного и просветителя при жизни, после смерти Л. всемерно старались уничтожить в его творчестве всё прогрессивное и представить его как поборника самодержавия и реакционных религиозных устоев. Сразу же после смерти Л. все находившиеся в его доме бумаги по приказанию Екатерины II были опечатаны графом Г. Г. Орловым. Бо́льшая часть его архива — повидимому, все бумаги, имеющие государственное значение, были отобраны Орловым; их местонахождение не обнаружено до настоящего времени. Научные записи Л., видимо, не представлявшие интереса для Орлова, были оставлены им и сохранились до наших дней.
В истории изучения жизни и деятельности Л. важной вехой является широко отмеченный в 1865 столетний юбилей со дня его смерти. В связи с этим юбилеем появились собрания архивных материалов, опубликованные В. И. Ламанским, П. С. Билярским, А. А. Куником, П. П. Пекарским, Я. К. Гротом и другими, содержащие ценные исследования о жизни и научных заслугах Л. Большое значение для изучения научного наследства Л. имели многолетние исследования советского химика Б. Н. Меншуткина и его публикации физико-химических трудов Л. Исключительно важна работа, проведённая академиком С. И. Вавиловым, по изучению наследия и по подготовке к изданию трудов Л.
В результате глубоких и систематич. исследований всего многогранного творчества Л. советскими учёными убедительно показана выдающаяся роль. Л. в развитии русской науки и культуры, доказано его первенство во многих открытиях и исследованиях в различных областях естествознания, вскрыты неоспоримые факты непосредственного влияния его работ на творчество целого ряда учёных не только в России, но и за границей. Советский народ любит и ценит Л. как гениального учёного, патриота и последовательного борца за развитие культуры и просвещения в России.
Соч. Л.: Сочинения, т. 1—5, СПБ, 1891—1902, т. 6—8, М. — Л., 1934—48; Полное собрание сочинений, т. 1—3, 6—7, М. — Л., 1950—52.
Меншуткин Б. Н., Жизнеописание Михаила Васильевича Ломоносова, 3 изд., М. — Л., 1947 (имеется библиография трудов Л.); Ломоносов М. В., Сборник статей и материалов, т. 1—3, М. — Л., 1940—51 (имеется библиография сочинений Л. и литература о нём); Ломоносов — Л., 1948; —1765, Л., 1952; Макаров — Л., 1950.