Адъюнкт Петербургской академии наук
После пятилетнего пребывания в Германии Ломоносов вернулся в Петербург. С того времени началась его многогранная и чрезвычайно интенсивная научная деятельность в Петербургской академии, которая охватила самые разнообразные отрасли знания. Дорога в большую науку оказалась для Ломоносова нелегкой. За тридцать лет жизни бывший помор приобрел богатый житейский опыт и солидную научную подготовку. Молодой ученый был уже зрелым и вполне сложившимся человеком, стойким и мужественным, горящим желанием отдать все свои силы и знания служению родине.
Почти пять лет не был Ломоносов в России. За то время в стране произошли весьма значительные изменения как в расстановке сил при дворе, так и в общих настроениях всех сословий. Отличительными чертами того мрачного периода истории России стали общая антирусская направленность, усиление эксплуатации населения, взяточничество, доносы.
В 1740 г. после десятилетнего правления умерла императрица Анна Иоанновна, племянница Петра I. Но кончина императрицы не изменила положения в стране. Власть по-прежнему оставалась в руках немецкой партии прибалтийских дворян во главе с Э. Бироном. Всеобщая ненависть к бироновщине, олицетворявшей антинациональную Полнтику, достигла своей критической точки. Поэтому, чтобы избежать восстания против Бирона, правительницей России была провозглашена Анна Леопольдовна племянница Анны Иоанновны, а фактически власть перешла к представителям одной и той же партии Миниху и Остерману. Все это не могло изменить тревожного положения в стране. Расточительность двора, хищничество правящей клики, тяжелые постоянные войны непомерным бременем ложились на народ. Росло недовольство не только среди крестьян и мануфактурных рабочих, но и среди русского дворянства, которое было отстранено от управления государством.
Тревожные события в стране пагубно отражались и на положении дел в Петербургской академии. За время отсутствия Ломоносова в Академии сменились два президента, но к середине 1741 г. это научное учреждение так и не имело руководителя. И в последующие пять лет оно оставалось без президента. Всеми делами распоряжался правитель Канцелярии И. Д. Шумахер, ко- торий приспосабливался то к голыптинским, то к брауншвейгским представителям правящей верхушки. Чиновники Академии стремелись удовлетворить прихоти двора и тем самым заслужить его благоволение. В результате складывалось такое положение, когда интересы науки, ради которых была создана Академия, начали подменяться интересами людей, которые ее возглавляли. Поэтому период конца 30-х-начала 40-х годов был самым неустойчивым и противоречивым временем в истории высшего научного пентода России К 1741 г число профессоров заметно сократилось: Л Эйлер оставил Петербург и уехал в Берлин, профессор Хр. Гольдбах перешел на службу в Коллегию иностранных дел Многие кафедры пустовали, росли денежные долги Академии.
Разгул реакции 30-х годов породил не только недовольство среди населения Российской империи, но и усилил подъем национального самосознания, вызвал ненависть к господствующим немецким династиям. Подобный процесс проходил и в Петербург- скуй академии наук. Демократически настроенные представители Академии вступили в борьбу за развитие отечественной науки.
С приходом Ломоносова в Петербургскую академию начался новый период в развитии русской науки. Этот период характеризовался выступлениями отечественных ученых за превращение Академии в центр национальной культуры.
Вся творческая жизнь Ломоносова протекала в обстановке непрерывной борьбы нового направления национальной демократической культуры с отживающими элементами старой феодальной культуры, стремившейся задержать ход общественного развития. Ломоносов принимал деятельное участие во всех смелых выступлениях передовой части ученых против аристократической верхушки Академии. И в первую очередь он отстаивал свободу научного творчества, право русской науки на самостоятельное развитие.
Возвращение Ломоносова на родину совпало с обострением положения в стране, а следовательно, и в Академии. В этой ситуации судьба русского помора мало кого интересовала. Солидная научная подготовка, полученная им в Германии, позволяла рассчитывать на высокую научную должность в Петербургской академии. Но руководство Академии, и прежде всего Шумахер, не спешили с выдвижением отечественных кадров. В течение семи месяцев Ломоносов, хотя и выполнял многие поручения, не имел ни должности, ни определенного жалованья, получая время от времени небольшие суммы на содержание от 6 до 50 руб. Он продолжал числиться студентом.
Ломоносова поселили в одном из академических домов, в так называемом Бондовом доме1, который находился на 2-й линии Васильевского острова, между Средним и Малым проспектами. В этом доме сначала в двух каморках, а затем в пятикомнатной квартире, предоставленной ему как профессору химии, Ломоносов вместе с семьей прожил почти 16 лет. В 1757 г. он переехал в собственный дом, построенный на набережной р. Мойки2.
10 июня 1741 г. , спустя два дня после возвращения в Петербург, Ломоносов был направлен к профессору ботаники и естественной истории И. Амману для изучения естествознания. Распоряжение Академической канцелярии гласило: Оного студента Ломоносова отослать к доктору Амману при письме, дабы оный доктор его, Ломоносова, обучал натуральной истории, а наипаче минералам, или что до оной касается с прилежанием 3.
Профессор Амман был старше присланного к нему студента всего на четыре года, но уже имел репутацию серьезного ученого-естествоиспытателя. После окончания Лейденского университета Амман работал в Лондоне в кабинете редкостей под руководством Г. Солана президента Лондонского королевского общества. В двадцать четыре года молодой ученый, выполнив ряд научных исследований, был избран в члены этого Общества. В 1733 г. Аммана пригласила в Петербургскую академию, где он занял кафедру ботаники и натуральной истории.
Макет участка Ивонова дома, где была построена первая Химическая лаборатория
Ломоносов под руководством Аммана приступил к составлению Каталога собраний минералов и окаменелостей Минерального кабинета Кунсткамеры. Эту работу еще в 1731 г. начал профессор И. Г. Хмелин, занимавший кафедру химии и естественной истории, но не успел завершить ее, так как в 1733 г. уехал во Вторую Камчатскую экспедицию. Ломоносов быстро справился с порученным ему заданием. Результатом его труда явился Каталог камней и окаменелостей Минерального кабинета Кунсткамеры Академии наук.4 В ноябре 1741 г. , за месяц до своей смерти, Амман сообщил в Академическую канцелярию, что уже просмотрел все каталоги минералов, составленные Ломоносовым, за исключением каталога янтарей, в котором не нахожу нужным делать изменения, тем более что он переписан начисто.5
Минералогический каталог, изданный Петербургской академией в 1745 г. , явился важной работой Ломоносова, одним из первых его научных трудов, послужившим источником для его последующих исследований в области минералогии, металлургии и горного дела.
О научной зрелости Ломоносова, остававшегося на положении студента, свидетельствует его большая творческая активность. Одновременно с составлением Минералогического каталога он начал заниматься физикой и химией. В декабре 1741 г. Ломоносов закончил работу над рукописью Элементы математической химии, в которой изложил программу своих будущих физико-химических исследований. В тот же период Ломоносов приступил к конструированию оптического зажигательного инструмента, устройство которого описал в сочинении Рассуждение о като-прико-диоптрическом зажигательном инструменте. В августе 1741 г. он передал это сочинение вместе с другой своей работой, Физико-химические рассуждения о соответствии серебра и ртути, для ознакомления в Академическое собрание.
Не забыты и занятия литературой. В августе 1741 г. Ломоносов выполнил заказ Академии сочинил две оды: по случаю дня рождения годовалого императора Иоанна Антоновича и в честь победы русских войск над шведами в битве при Вильманстранде6. В конце ноября-начале декабря он по поручению Шумахера перевел и изложил в стихах оду по случаю восшествия на престол Елизаветы Петровны, написанную Я. Шмелиным. Написанные по заказу и не отличавшиеся высоким поэтическим звучанием, эти произведения не выражали истинных мыслей и чувств автора, но были примечательны как первые шаги будущего основателя русского стихосложения.
газете Санкт-Петербургские ведомости, он перевел с немецкого на русский язык четыре популярные статьи профессора Г. В. Крафта: О сохранении здравия, О варении селитры, Продолжение о твердости разных тел и Продолжение описания разных машин7. Между профессором математики и физики и начинающим научную карьеру студентом установились добрые отношения. Крат, познакомившись с первыми научными сочинениями Ломоносова, не только дал о них благоприятные отзывы, но и зачитывал некоторые из них на ряде заседаний Академического собрания в октябре-ноябре 1741 г.8
В первые годы работы в Академии Ломоносов продолжал свое сотрудничество с Юнкером. В начале 1765 г. незадолго до смерти Ломоносов вспоминал: "Когда Ломоносов в 1741 году в Россию возвратился, нашел здесь Юнкера в полном управлении о исполнении соляного дела в России, в чем он с леченным Ломоносовым имел потому частое сношение и сверх того поручал переводить на российский язык все свои известия и проекты о сем важном деле"9. В октябре 1741 г. Ломоносов перевел с немецкого языка на русский составленный Юнкером для правительственных учреждений Нижайший доклад и непредрассудительное мнение императорскому Соляному комиссариату о соляных делах, что в местах, между Днепром и Доном положенных находятся а особливо о обоих императорских заводах что в Бамуте и Торе10. Ломоносов также перевел хвалебную оду Юнкера по случаю коронования Елизаветы Петровны написанную к публичному собранию Академии наук, состоявшемуся 29 апреля 1742 г.11
В напряженном труде прошло для Ломоносова первое полугодие в Петербургской академии наук. Но положение его продолжало оставаться неопределенным, хотя у него имелись все основания претендовать на должность экстраординарного профессора, как ему было обещано при отъезде в Германию. Неоднократные обращения в Академическую канцелярию с просьбой о зачислении на службу и определении в должности оставались без ответа. В одном из прошений в январе 1742 г. Ломоносов писал, что был послан в Германию для обучения наукам с таким обнадеждением что ежели я нижайший мне указанные науки приму, то буду определен в Петербургской академии экстраординарным профессором такожде и впредь по достоинству производить. В Марбурге и Фрейбурге сообщал далее Ломоносов "я чрез попята года не токмо указанные мне науки принял но в физике химии и натуральной истории горных дел так произошел что оным других учить и к тому принадлежащие полезные книги с новыми инвенциями(изобретениями - Авт.) писать могу, в чем я Академии Наук специменымоего сочинения и при том от тамошних профессоров свидетельства в июле месяце перешедшего 1741 году с докладом подал. И хотя я Академию Наук мгогократно о пределении моем просил, однако оная на мое прошение никакого решения не учинила, и я в таком оставлении будучи принужден быть печали и огорчении".12
Это прошение Ломоносова возымело действие. Шумахер распорядился назначить молодого ученого, но не экстраординарным профессором, а адъюнктом физического класса. В решении Канцелярии от 8 января 1742 г. подтверждалось, что специман, поданный Ломоносовым еще в июле 1741 г. в Академическое СОБРа- 1 нее, одобрен и рекомендован к печати и что Амман перед смертью
"его Ломоносова Канцелярии рекомендовал", к тому ж оный Ломоносов в переводах с немецкого и латинского языков на российский язык довольно трудился, а жалования и места поныне ему не определено, то с 1 января 1742 г. он назначается адъюнктом физического класса с жалованьем 360 руб. в год, счисляя в то число квартиру, дрова и свечи 13.
Звание адъюнкта, введенное в Петербургской академии в конце 20-х годов, присваивалось студентам, проявившим способности к научной работе. Это было первое ученое звание, открывавшее им путь к самостоятельному научному творчеству и предоставлявшее определенные права. Адъюнктам разрешалось участвовать вместе с профессорами в заседаниях высшего научного органа Академического собрания Конференции. На регулярных заседаниях Конференции обсуждались результаты исследований, читались и разбирались доклады ученых, рассматривались планы новых работ, программы лекций и публичных заседаний анализировались итоги выполнения правительственных поручений, зачитывались письма иностранных ученых, а также письма, которые отправлялись Академией за границу. Академическое собрание имело конференц- секретаря который вел протоколы заседаний 14, и вспомогательный персонал, а также собственный архив.
11 мая 1742 г. Ломоносов впервые присутствовал на заседании Академического собрания как полноправный член 15.
Физический класс, адъюнктом которого стал Ломоносов, включал четыре кафедры: теоретической и экспериментальной физики, анатомии, химии и ботаники. Главным своим научным занятием молодой адъюнкт избрал химию. Для успешного развития этой науки необходимо было иметь экспериментальную базу. В одной из своих научных работ, в Элементах математической химии 1741, Ломоносов четко определил требования к ученым, занимающимся химическими исследованиями. Он подчеркивал, что истинный химик должен быть и теоретиком и практиком, что в химии все высказываемое должно быть доказываемо 16.
В январе 1742 г. он разработал и передал в Академию представление о постройке химической лаборатории, в которой бы он мог для пользы отечества трудиться в химических экспериментах 17. Однако проект Ломоносова был оставлен без внимания. Такая же участь постигла и последующие его ходатайства. На одном из них Академическая канцелярия написала: Отказать, что за неимением при Академии денег 18. Потребовалось шесть лет упорной и настойчивой борьбы, чтобы Ломоносов смог добиться создания при Петербургской академии наук центра для химических исследований. Ученый убеждал руководство Академии, что усердное и искреннее желание наукою моею отечеству пользу чинить, в химических трудах беспрестанно упражняться и как химической практики, так и теории с присовокуплением физики и натуральной минеральной гястории других, того желающих, обучать, для того чтобы на мое обучение в Германии издержанная е. и. в. сумма и мои в том положенные труды напрасно не потерялись.19
Кунсткамера. Гравюра XVIII в.
25 ноября 1741 г. в результате дворцового переворота русский престол перешел к дочери Петра I, Елизавете Петровне. Родившаяся в год Полтавской победы 1709 г. , новая императрица стремилась представить себя прямой продолжательницей славных дел отца. Народ России, ожесточенный пятнадцатилетним правлением иноземцев, ожидал от Елизаветы освобождения от гнета и притеснений. Но надежды скоро рассеялись. Придя к власти, дочь Петра I поспешила вознаградить лишь ту группу дворян, которая возвела ее на престол. В стране усиливался крепостной гнет.
Приход к власти русской императрицы вызвал беспокойство в Академии наук, особенно правителя Канцелярии Шумахера. Подобно многим влиятельным иностранцам, стремившимся сохранить свое прежнее положение, он поспешил громогласно выразить верноподданнические чувства Елизавете Петровне так же, как еще совсем недавно это делал по отношению к свергнутой Анне Леопольдовне, регентше годовалого императора Иоанна Антоновича.
Национальное воодушевление, охватившее страну с воцарением дочери Петра I, заставило ловкого правителя Академической канцелярии обратить внимание на отечественные кадры ученых, выдвинув их на более заметные должности. Немалые надежды в осуществлении своих замыслов Шумахер возлагал на Ломоносова, произведенного им в адъюнкты. К тому времени Ломоносов показал себя не только способным молодым ученым, но и незаурядным поэтом. Поэтому Шумахер все силы прилагал к тому, чтобы приспособить его как для сочинения хвалебных виршей в честь Елизаветы и ее окружения, так и для перевода с немецкого льстиво-высокопарных од Я. Шмелина. Но Ломоносов не оправдал надежд Шумахера и придворной знати. Лишенные идеи и поэтических образов, немецкие верноподданнические стихи Шмелина не могли вдохновить Ломоносова-переводчика к созданию торжественной оды. Бедной по содержанию и образам оказалась и его ода в честь великого князя Петра Федоровича, написанная им по поручению Шумахера20.
Симпатии русского ученого были на стороне тех, кто выступал против неограниченной власти Шумахера в Академии, кто боролся за свободное развитие отечественной науки.
Волна национального подъема всколыхнула и Академию наук. Среди ученых, студентов, переводчиков и служащих было немало тех, кто на себе испытал произвол бюрократического руководства. Воспользовавшись сменой власти в стране, часть ученых и служащих открыто выступила против установившихся в Академии порядков, и прежде всего против руководителя Канцелярии, захватившего в свои руки все управление высшим научным учреждением.
претерпел для того, что профессора власти не имеют Академиею по намерению Петра Великого управлять, притом же не старались русских обучать и произвести в науках. . . 21. Вслед за Децилем против всесильного правителя Концелярии выступил А. К. Нартов русский механик, выдающийся изобретатель, бывший токарь Петра I. Его поддержали некоторые академические переводчики, студенты и служащие.
В документах, посланных в Сенат, отмечалось неблагополучное положение в Академии наук, которое сложилось в результате необузданного произвола и злоупотреблений Шумахера. Он обвинялся в ущемлении прав ученых, пренебрежительном отношении к подготовке отечественных научных кадров, в хищении государственных средств и т. д. Сенат, рассмотрев жалобы, направил Нартова в Москву, где в то время находился императорский двор по случаю коронации Елизаветы Петровны. Нартов, писал позднее Ломоносов, увидав от академических многих служителей а паче из жалобы от профессора Делила о великих непорядках напрасных убытках и о пренебрежении учения российского юношества, предпринял все сие донести. . . Елизавете Петровне когда она изволила быть в Москве для коронования Итак за общим подписанием одиннадцати человек доносчиков коих главные были комиссар Камер переводчики Горлинкой и Попов что ныне надворный советник и некоторые студенты приказные академические служители и мастеровые советник Нартов отвез в Москву и подал оное доношении е. и. в. 22.
Для расследования жалобы академических служащих в сентябре 1742 г. была создана правительственная следственная комиссия в составе адмирала Н. Ф. Головина, князя Б. Г. Юсупова и петербургского коменданта С. Л. Игнатьева. Вскоре Шумахер был отстранен от службы и подвергнут домашнему аресту. Некоторые академические учреждения Кунсткамера, Библиотека и Книжная лавка-были опечатаны. Правителем Канцелярии был назначен А. К. Нартов.
Однако Шумахер был заранее уведомлен о предъявляемых ему обвинениях. Он предпринял срочные меры, которые позволили сгладить некоторые его проступки. Так, с сентября 1742 г. предполагалось возобновить чтение лекций для академических студентов. На одном из заседаний Академического собрания была рассмотрена программа лекций, которые предстояло читать профессорам и адъюнктам, в том числе и Ломоносову. В программе указывалось: Михаила Ломоносов, адъюнкт Академии, руководство к географии физической, чрез господина Крафта сочиненное, публично толковать будет, а приватно охотникам наставление давать намерен в химии и истории натуральной о минералах-також обучать в стихотворстве и штиле российского языка после полудни с 3 до 4 часов. 23 Поэтому когда на допросе r следственной комиссии Шумахера спросил, почему Академия наук за 18 лет своей деятельности не подготовила ни одного отечественного профессора, он в числе первых претендентов для произведения в профессоры назвал двух русских адъюнктов Ломоносова и Теплова24 . Однако прошло почти три года, пока Ломоносов был удостоен звания профессора.
Внутренний вид Кунсткамеры, 1741 г.
Впрочем, Шумахер напрасно оправдывался и опасался наказаний. Неожиданно для многих в Академии следственная комиссия повела дело так, что обвинители правителя Канцелярии оказались на положении обвиняемых. Позднее Ломоносов писал, что следственная комиссия взялась за дело горячо, однако вскоре вся оборотилась на доносителей, причина такой метаморфозы: на защиту Шумахера встал сильный тогда при дворе человек иностранный25. Ломоносов имел в виду И. Г. Лестовка, лейб-медика императрицы, который пользовался в то время большим влиянием при русском дворе.
Реабилитации правителя Канцелярии способствовали и распри, которые начались в Академии в связи с крутыми мерами, предпринятыми Нартовым. Это вызвало недовольство части профессоров, сочувствовавших Шумахеру. Кроме того, стремясь сосредоточить все свое внимание на развитии прикладных дисциплин, новый руководитель Канцелярии пытался сократить научную деятельность Академии. Ловкий и коварный Шумахер, даже находясь под следствием, умело вел борьбу за восстановление своей власти. Он организовал противодействие профессоров многим начинаниям Нартова, стремясь очернить его в глазах властей и опорочить его деятельность. Когда в апреле 1743 г. Нартов письменно запросил Академическое собрание о причинах прекращения издания научно-популярного журнала Примечания на ведомости, то получил ответ, что он сам запретил печатать очередной номер, утвержденный Шумахером, а о материалах для следующих номеров не позаботился, в то время как Шумахер это делал сам26. Вскоре некоторые профессора обратились в следственную комиссию с жалобой на Нартова.
М. В. Ломоносов не одобрял некоторые мероприятия нового правителя Канцелярии, однако поддерживал Нартова, сочувствуя его демократическим побуждениям. Позиция, занятая молодым адъюнктом в этой конфликтной ситуации, вызвала неприязнь со стороны ученых сторонников Шумахера. Отношения особено обострились после того, как в октябре 1742 г. Нартов поручил Ломоносову и другим младшим сотрудникам Академии опечатать в Географическом департаменте палаты и шкафы, а документы из архива Академического собрания выдавать только под раскписку. Однажды в архив явился конференц-секретарь Академического собрания X. Н. Винсгейм, горячий сторонник Шумахера, и Ломоносов отобрал ему требуемые материалы. Спустя несколько дней Винсгейм обвинил молодого ученого в своевольстве при выдаче документов и в том, что он говорил о разных делах ругательно и с насмешками27 . Возмущенные члены Академического собрания подали на Ломоносова жалобу в следственную комиссию.
Тем временем ход следствия решился в пользу Шумахера. В конце 1743 г. он был освобожден из-под домашнего ареста, ; а затем последовал указ, который предписывал ему быть у дел в Академии по- прежнему28. Нартов был вновь назначен руководителем инструментальными мастерскими Академии. Сенат на основании данных следственной комиссии вынес решение о суровом наказании служащих Петербургской академии, подавших вместе с Нартовым жалобу на злоупотребления Шумахера. Однако они были освобождены от наказаний в связи с амнистией по случаю окончания русско-шведской войны.
Обстановка в Академии накалялась. Шумахер и его сторонники, не без основания признавая Ломоносова единомышленником противоборствующей им группы, решили свести с ним счеты. После конфликта с Винсгеймом ему было запрещено посещать Академические собрания до тех пор, пока не станет известным решение Следственной комиссии 29. Таким образом молодого ученого лишили столь необходимой ему научной среды. Он тяжело переживал этот запрет и неоднократно приходил на заседания, намереваясь принять участие в их работе. Но всякий раз его не пропускали в зал. Гордый помор был возмущен отношением к нему, видя в этом своеобразное проявление пренебрежения к русской науке. Его раздражение, копившееся в течение многих месяцев против реакционное настроенной профессуры вылилось в столкновение с конференц-секретарем Винсгеймом. Это случилось 26 апреля 1743 г. когда Ломоносов в очередной раз пришел на заседание Академического собрания Форма которую молодой ученый придал своему протесту былагруба хотя при академических нравах того времени не являлась исключительной Острые конфликты между академиками происходили не раз Так Ломоносов излагая историю Академической канцелярии рассказывал о драках в астрономической обсерватории между профессорами Ж Н Децилем с одной стороны и Г В Крафтом и Г Гайн зиусом с другой о скандале в Академическим собрании между И Вейтбрехтом и Г Ф-В. Юнкером30. Обычно подобные скандалы не имели никаких последствий.
Однако на этот раз протест Ломоносова получил иной исход. В следственную комиссию ушла очередная жалоба о недостойных поступках молодого адъюнкта. Вызванный в комиссию для допроса, Ломоносов был уверен в своей правоте, держался низависимо и отказался отвечать на вопросы, мотивируя тем, что он подчинен Академии наук, а не комиссии31. Тогда по приказу членов следственной комиссии он был арестован и отправлен в караульное помещение Академии наук. Обращения Ломоносова об освобождении, поддержанные Нартовым оставались без внимания. Больше всего молодого ученого волновало то, что он отлучен будучи от наук, а особливо от сочинения полезных книг и от чтения публичных лекций. В просьбе об освобождении его из-под стражи направленной в Академию он писал "Не токмо искренняя моя ревность к наукам в упадок приходит но и то время в которое бы я нижайший других моим учением пользовать мог тратится напрасно и от меня никакой пользы отечеству не происходит".32
К большим моральным переживаниям присоединялись материальные трудности. В августе 1743 г. он обратился в Академическую канцелярию с просьбой о выдаче заслуженного им жалованья, которое он не получал почти целый год: Нахожусь болен и притом не токмо лекарства, но и дневной пищи себе купить на что не имею и денег взаймы достать нигде не могу33. В то время жалованье академическим служащим выплачивалось с большим запозданием против установленного срока. Задержки достигали иногда трех, четырех и более месяцев. От этого особенно страдали низкооплачиваемые служащие, к числу которых в 1741-1745 гг. принадлежал и Ломоносов.
Но ни тяжелое материальное положение, ни болезнь, ни моральные унижения не могли помешать научным занятиям. Находясь под стражей, он в июне 1743 г. отправил в Академию второе представление о постройке Химической лаборатории, в котором ; он сообщал, что научная подготовка позволяет ему заниматься химическими опытами для приращения натуральной науки и , Российской империи, а также других обучать физике, химии и натуральной минеральной истории. Для этого ему нужна лабооратория, и он уже подобрал двух смышленых студентов Степана Крашенинникова и Алексея Протасова, которых намерен обучать химической теории и практике, а также физике и натуральной истории.
Необходимость возведения химического центра для Ломано- сова была настолько велика, что он хотел бы построить либоратории за свой счет. Но, писал ученый, понеже от долговременного удержания заслуженного мною жалованья в крайнюю скудость и почти в неоплатные долги пришел, для того не токмо лаборатории и к тому надлежащих инструментов и материалов зависть мне невозможно, но с великою нуждою мое пропитание имею 34.
В то же время Ломоносов успешно работал над решением ряда естественнонаучных проблем. В июле 1743 г. он обратился в Академию с просьбой выдать ему из Академической книжной лавки в счет его жалованья для упражнения и дальнейшего происхождения в науках математических две книги И. Ньютона: Физику 35 и Универсальную арифметику 36. Результаты своих изысканий он изложил в нескольких диссертациях: Опыт теории о нечувствительных частицах тел и вообще о причинах частных качеств О сцеплении и расположении физических монад, О составляющих природные тела нечувствительных физических частиц, в которых заключается достаточное основание частных качеств. В этих работах он обосновывал учение о строении вещества, развивал свои естественнонаучные и философские взгляды, в частности выдвинул атомистическую теорию.
он полемизировал с основными философскими положениями видных ученых конца XVII начала XVIII в. , Ломоносов не решился. Позже в письме к Л. Эйлеру от 12 февраля 1754 г. он раскрыл причину, заставившую его отказаться от издания сочинений. Признаюсь, писал он, что оставил я все это и для того, чтобы, нападая на писание великих мужей, не показаться скорее хвастуном, чем искателем истины37 .
С 1743 г. молодой ученый приступает к систематическому изучению северных сияний. В конце жизни он отмечал: С 1743 года редко пропущено мною северное сияние, мною виденное, без записки при прочих воздушных переменах 38.
Восьмимесячное пребывание под стражей было для Ломоносова периодом большого творческого подъема не только в науке, но и в литературе. Он перечитывал сочинения античных авторов, собрал материалы для написания Риторики и приступил к составлению ее первого варианта. Он создал выдающиеся поэтические произведения Утреннее размышление. . . , Вечернее размышление. . . , Переложение псалма 143 и другие, которые упрочили его литературную славу.
В середине января 1744 г. Ломоносов был освобожден из-под ареста и понес суровое наказание: в течение года ему выплачивалась лишь половина положенного жалованья. Кроме того, по представлению академического руководства Сенат вынес решение, чтобы он публично принес свои извинения профессорам, с которыми находился в ссоре. Сенатский указ гласил: Оного адъюнкта Ломоносова для его довольного обучения от наказания освободить, а во объявленных учиненных им продерзостях у профессоров просить прощения и жалованье ему в течение года выдавать половинное 39.
В конце 1743 г. в Петербург из Германии приехала жена Ломоносова Елизавета-Христина Елизавета Андреевна с четырехлетней дочерью Екатериной-Елизаветой и братом Иоганном Иваном Андреевичем Цильхом40 получая никаких известий от мужа отправила ему через русского посланника в Гааге письмо. Это письмо Ломоносов получил в начале марта 1743 г. Обрадованный, он тотчас выслал жене в Марбург сто рублей на проезд до Петербурга41. Добрые отношения в семье способствовали успешной работе Ломоносова-ученого.
Ни бюрократическому руководству Академии, ни следственной комиссии не удалось сломить стремление гордого помора к научным знаниям. Он продолжал упорно трудиться. Завершил работу над рукописью Краткого руководства к риторике на пользу любителей сладкоречия и передал ее в Академию для рассмотрения. В 1744 г. Ломоносов начал читать лекции по физике студентам С. К. Котельникову и А. П. Протасову. Чтобы обеспечить студентов учебным пособием, он приступает к переводу с латинского языка на русский одного из разделов книги Л. Ф. Тюммига, являвшейся кратким изложением экспериментальной физики Вольфа, Наставление по вольфианской философии, переработанное для университетов 42. В том же 1744 г. Ломоносов по заданию Академической канцелярии перевел с немецкого на русский язык рукопись профессора астрономии Г. Гейнзиуса. Описание в начале 1744 года явившаяся кометы купно с некоторыми учиненными о ней рассуждениями 43.
Не имея собственной лаборатории, Ломоносов проводил в Физическом кабинете Академии опыты по определению растворимости металлов в кислотах в разных условиях. Летом вел регулярные наблюдения грозовых явлений, разрабатывал магнитную теорию и т. д. К началу 1745 г. Ломоносов стал известен в правительственных кругах как авторитетный эксперт по проведению ответственных аналитических исследований.
Примечания
1. Называли так по имени его владельцагенерала Г. И. Бона. Академия сначала (с 1733 г.) арендовала этот дом, а затем приобрела вместе с земельным участком. Здесь размещался Ботанический сад Академии, а с 1748 г. и Химическая лаборатория.
2. Дом Ломоносова не сохранился. На его месте находится новое здание, возведенное в XIX в. частично на фундаменте прежнего строения.
5. Пекарский П. История им. Академии наук в Петербурге. СПб. , 1873, т. 2, с. 317-318.
6. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова. М. ; Л. , 1961, с. 6061.
7. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. М. ; Л. , 1983, т. 11, с. 2170.
8. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова, с. 6163.
10. Там же, т. 5, с. 245- 247.
11. Там же, 1959, т. 8, с. 69-80.
12. Там же, т. 1 с. 326, 329.
13. Там же с. 742
14. В "Протоколов", включающие материалы заседаний Академического собрания с 1725 по 1803 г. (см. Протоколы заседаний Конференций имп. Академии наук с 1725 по 1803 г. СПб. 1897 - 1911, Т. 1 - 4) До настоящего времени "Протоколы" служат бесценным источником для истории Петербургской академии наук.
15. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова, с. 66.
17. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. М. ; Л. , 1950, т. 1, с. 69-71.
18. Там же. М. ; Л. , 1955, т. 9, с. 9.
19. Там же, с. 651. Там же, с. 10.
21. Пекарский П. История. . . СПб. , 1870, т. 1, с. 34.
22. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. , т. 10, с. 276-277.
23. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова, с. 67.
24. Материалы. . . , 1889, т. 5, с. 581 582.
26. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова, с. 69.
27. Там же.
28. Материалы. . . ,т. 5, с. 981.
29. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова, с. 71.
31. Билярский П. Материалы для биографии Ломоносова. СПб. , 1865, с. 3940.
32. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. , т. 10, с. 331.
33. Там же, с. 335.
34. Там же, т. 9, с. 9-10.
"Математические начала натуральной философии" (Лондон, 1687; 2-е изд. Амстердам, 1714.) См.: Коровин Г. М. Библиотека Ломоносова. М. ; Л 1961 с. 123-126
36. "Универсальной арифметикой" Ломоносов называл лекции Ньютона, изданные в 1707 г. в Кембридже и переизданные в Лондоне в 1722 г. под название "Универсальная арифметика или книга об арифметическом сложении и исчислении" См. Там же с. 66- 67
37. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. , т. 10, с. 503.
38. Там же. М.: Л. , 1952, т. 3, с. 486.
39. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова, с. 78.
а с марта 1749 г. находился при Архиве Академического собрания в той же должности. В апреле 1753 г. он подал прошение об увольнении от службы, став помощником Ломоносова в строительстве в Усть-Рудице фабрики цветного стекла. См.: ЛИ Архива АН СССР, ф. 3, oп. 1, д. 127, л. 319.
41. Ломоносов в воспоминаниях и характеристиках современников, с. 57.
42. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. , т. 1, с. 577-581.
43. Там же. М. ; Л. , 1955, т. 4, с. 7 - 110.