Паина Э. С.: М. В. Ломоносов и усть-рудицкие крестьяне

М. В. ЛОМОНОСОВ И УСТЬ-РУДИЦКИЕ КРЕСТЬЯНЕ

К осени 1752 г. Ломоносов в результате многолетнего труда и ряда научных открытий получил цветное стекло и решил организовать отечественное производство изделий из этого стекла.¹ В своем прошении на имя императрицы, поданном в октябре 1752 г., он подробно изложил план будущей фабрики, продукция которой освободила бы Россию от импорта подобных изделий «ценою на многие тысячи».² На предполагаемой фабрике, по мнению великого ученого, «должно быть мастеровых и работных людей около 100 человек и больше».³ Для этой цели он просил «отвесть в Копорском уезде село Ополье или в других уездах от Санкт-Петербурга не далее полуторых сот верст, где бы мужеска полу около двухсот душ имелось, с принадлежащими к нему деревнями, лесами и другими угодьями, и тому селу и крестьянам быть при той фабрике вечно и никуда их не отлучать».⁴

Последнему обстоятельству Ломоносов придавал особое значение, мотивируя это тем, что «наемными людьми за новостью той фабрики в совершенство привести не можно, и во обучение того, как нового дела, произойти может немалая трудность и напрасный убыток, для того что наемные работники, хотя тому мастерству и обучатся, но потом их власти или помещики для каких-нибудь причин при той фабрике быть им больше не позволят, то понадобится вновь других обучать, а после и с теми то же учинится, отчего в распространении фабрики может воспоследовать крайняя остановка».⁵ Елизавета Петровна утвердила доклад Сената о предоставлении Ломоносову просимого для открытия фабрики,⁶ но так как в селе Ополье насчитывалось менее двухсот душ, то 15 марта 1753 г. последовал указ о приписке к будущей фабрике в Копорском уезде «из мызы Коважской от деревни Шишкиной 136 душ, из деревни Калищ 29 душ, из деревни Усть-Рудица 12 душ, от мызы Горы Валдай из деревни Перекусихи и Липовой 34 души, всего 211 душ со всеми принадлежащими по отписным книгам землями».⁷

Как же жилось усть-рудицким крестьянам на этих землях, кто из них принимал участие в изготовлении смальт и изделий из цветного стекла, составлении мозаик, исполнял подсобные работы на фабрике и в Петербурге, в мозаичной мастерской, как Ломоносов заботился о своих крестьянах и защищал их интересы от посягательств соседних помещиков и дворцового ведомства?

Известно, что по своему мировоззрению Ломоносов был просветителем, сторонником демократических тенденций, отводившим крестьянству наиболее значительную роль в жизни народа.⁸

Сведения о жизни усть-рудицких крестьян и отношении к ним Ломоносова содержатся в ряде работ по истории организации Ломоносовым мозаичного дела и устройства им фабрики. Однако эти сведения отрывочны и несистематичны.⁹

Обратимся к обзору источников по этому вопросу. Их количество невелико, так как архив фабрики не сохранился, но до нас дошла переписка ученого и его наследников по фабрике и имению с рядом официальных ведомств. Эта переписка дает известное представление о работе фабрики, положении приписных крестьян и отношении к ним Ломоносова.¹⁰ Разысканные нами в ЦГИА СССР, Ленинградском отделении Архива АН СССР и Отделе рукописей Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина малоизученные и неизученные документы позволяют расширить и уточнить наши представления о положении усть-рудицких крестьян и взаимоотношениях их с Ломоносовым.

Основным источником нашего исследования являются выписки из «отказных» книг¹¹ с поименным перечислением жителей всех селений имения ученого, а также указанием количества и качества земель в каждом из них.

Усть-Рудицкая фабрика и приписанные к ней земли были расположены в Копорском уезде¹² Петербургской губернии, в самых глухих местах его.¹³ К началу XVIII в. население этого края было весьма редким, поэтому, когда в 1708 г. Петр I подарил своей жене Екатерине в названном уезде 6 мыз, по сведениям межевщиков, в 1711 г. в этих мызах хотя и насчитывалось 95 деревень, однако наличие здесь всего 182 крестьянских и 18 бобыльских дворов на 21 754 десятинах земли и «10 верст леса»¹⁴ вызвало необходимость заселить эти места крестьянами, выписанными из других губерний. Положение переселенцев было весьма плачевным. Исследователь дворцового хозяйства первой половины XVIII в. Е. И. Индова, говоря об этих людях, пишет, что они просили спасти их от голодной смерти и дворцовая администрация была вынуждена из года в год одалживать крестьянам хлеб.¹⁵ губернии (например, в отличие от Копорского, в Петербургском уезде в это время насчитывалось всего около 7500 душ крестьян обоего пола).¹⁶ В Копорском уезде, как и во всей почти губернии, земля была «иловатая», местами песчаная, большая часть земли была покрыта лесом, болотами и мхом. Поля хотя и унавоживались, нередко запускались, они зарастали кустарником, который вырубали и жгли.¹⁷ Наиболее распространенными культурами в уезде были рожь, ячмень, овес. Это подтверждают обследованные нами ведомости по сбору оброков, взимавшихся с соседних с усть-рудицким имением дворцовых крестьян.¹⁸ «Отказ» (т. е. отвод) земель и приписных крестьян Ломоносову был произведен из участков, отписанных на имя императрицы в порядке конфискации помещичьих имений «в Коважской мызе от разных помещиков: действительного тайного советника князя Михаила Володимировича Долгорукова, лейб-гвардии майора Петра Воейкова, жены его Матрены Ивановой, от дачи экипаж-мейстера Андрея Подчеткова 5221 дес. 1436 саж. ... итого по ведомости 136 душ, которые... состоят при отписной оных же помещиков дач в одной Коважской мызе деревни Шишкиной, да по отписным же книгам 1748 года показано об отписке на ее императорское величество оставшей земли за дачею владения С. -Петербургского гарнизона Копорского полку порутчика Григория Трофимова сына Тишина в Копорским уезде той же Коважской мызы деревни Усть-Рудиц... по отписным книгам в той деревне... итого 2109 дес. 1035 саж...., а по отписным книгам... в той деревне Усть-Рудиц из дач Никиты Лопухина крестьян 12 душ, да по означенным отписным межевым книгам 1748 года показано отписано на ее императорское величество оставшей земли, за роздачею разных помещиков, в мызы Горы Волдай непашенного лесу по болоту и моховых чистых болот 1586 дес. 1078 саж., а по отписным же... книгам явилось из дачи в отписке генерал-майора Степана Андреева сына Шепелева... от деревни Перекули 17 душ, от деревни Липовой 17, итого 34 души; а по тем же отписным [1]747 года книгам отписано на ее императорское величество в Копорском уезде оставшей за дачами Коважской мызы деревни Калищ разных помещиков, а именно бывшего статского советника Григория Ергольского да санкт-петербургского обер-коменданта князя Федора Мещерского земли 729 дес. 1378 саж., в том числе непашенного лесу по болоту и бору 687 дес. 1978 саж., пашенного лесу 44 дес. 600 саж., а по означенным же отписным [1]747 года книгам из оных дач в той деревне Калище отписано у них ергольских крестьян 12, а бригадира, что ныне генерал-майор, князя Федора Васильевича Мещерского в той же деревне 8, да прапорщиком Павловым мужска пола 10 душ; итого во оной деревне мужска пола 30 душ, а по ведомости губернской канцелярии от ергольских 12, от Мещерского 17, итого 29 душ».¹⁹ Качество отведенных земель было весьма низким. Объясняется это тем, что при отписке «всякой помещик старался лутчие земли и крестьян прожиточных (т. е. с достатком, — Э. П.) оставить себе», а отдавал на царское имя «самый брак и бедность при худых землях и угодьях».²⁰

Из общего количества (свыше 9600 дес.) отведенных Ломоносову в Копорском уезде лишь 150 дес. были пригодны под пашню и 123 дес. находились под сенокосом; остальные земли заняты были лесом и болотами.²¹ Распределение земель и угодий по отдельным деревням имения показано в табл. 1.²²

Таблица 1

С точки зрения владельца фабрики эти земли удовлетворяли Ломоносова. Об этом свидетельствует его письмо от 12 февраля 1754 г. к Леонарду Эйлеру о получении им «в Ингрии²³ 226 крестьян с 9000 югеров (принимая за югер площадь в 80 сажен в длину, 30 — в ширину) земли. Так что у меня достаточно полей, пастбищ, рыбных ловель, множество лесов».²⁴ Действительно, для обеспечения бесперебойной работы фабрики здесь были все природные условия: в большом количестве лес, песок, река для строительства плотины и мельниц. Однако наличие всего 150 дес. пашенных земель не могло обеспечить существования приблизительно более 400 человек, так как на ревизскую душу (т. е. на мужчину в возрасте от 15 до 60 лет), которых к фабрике было приписано 211 человек, приходилось до ¾ дес. этих земель. Между тем обычно на одну такую душу в помещичьих имениях в крестьянский надел отводилось не менее 3 дес, но и такого количества земли едва хватало на восстановление рабочей силы для ведения владельческого хозяйства. Если же к этому добавить, что, донося в 1766 г. в Мануфактур-контору «о находящихся на мозаичной и бисерной фабрике работных людях и прочих служителях, также и о числе пахотной земли и управляющихся в хлебопашестве людей», вдова ученого писала о наличии «в приписных к той фабрике дачах больше лесных угодий и болот, нежели пахотной земли, да и та от большей части по пещаным местам»,²⁵ то станет ясным, почему одной из первых забот Ломоносова как владельца фабрики было закрепление за приписными крестьянами, числившимися за Коважской мызой, более плодородных земель в деревнях Голубовицы и Савалшино.²⁶ Кроме того, в этих деревнях было иным и соотношение пашни и угодий, чем в деревнях, перечисленных в указе от 15 марта 1753 г. о приписке крестьян к фабрике Ломоносова (см. табл. 2).²⁷

Таблица 2

Таким образом, из 920 дес. земли, находившихся в пользовании у ломоносовских крестьян, переведенных еще дворцовым ведомством в деревни Савалшино и Голубовицы, 405 дес, т. е. 44%, были заняты под пашню. В отведенных же Ломоносову по указу 1753 г. деревнях пашня и пашенный лес составляли лишь 1.5% от всех приписанных к фабрике земель. К тому же деревня Голубовицы по количеству высева зерна указывается в известном рапорте Ломоносовой в Мануфактур-контору в 1766 г. на первом месте: «... в Голубовице ржи 30, ячменю 20, овса 50 четвертей, гречухи 10 четвериков; в Шишкине ржи 18, ячменю 12, овса 48, пшеницы 1½ четверти; в Завалшине ржи 20, ячменю 12, овса 32 четверти; в Рудицах ржи 15, ячменю 13, овса 60 четвертей».²⁸

Данилевский, подробно описавший работу Усть-Рудицкой фабрики, указывает, что ученый трудился вместе с приписными крестьянами.²⁹ Ему удалось на основании документальных материалов составить хронику пребывания Ломоносова на фабрике.³⁰ Согласно этой хронике, она была построена в течение одного года — с мая 1753 по май 1754 г. Так как строительство ее проводилось под непосредственным руководством и при участии Ломоносова, он в течение этого года несколько раз преодолевал довольно трудный путь (24 версты от Ораниенбаума по раскисшим среди болот дорогам) и продолжительное время оставался на фабрике. По-видимому, в летний приезд 1754 г. приписанные к фабрике крестьяне, числившиеся по указу на Коважской мызе, но проживавшие в дворцовых деревнях Голубовицы и Савалшино, пожаловались Ломоносову на произвол дворцовой администрации, пытавшейся выселить их с этих плодородных земель на том основании, что сейчас они уже не принадлежат дворцовому ведомству, а приписаны к владельческой фабрике и должны проживать на приписанных к ней землях. Чтобы защитить этих крестьян (90 душ «мужска полу») от крайнего разорения, сохранив за ними земли, ученый в начале сентября 1754 г. направил прошение на имя Елизаветы Петровны,³¹ в котором писал: «Из помянутых³² крестьян Коважской мызы, деревни Калищ, по бывшему Ингерманландии³³размежеванию переведены были 90 душ мужска полу на отписную на в. и. в. землю в деревни Савалшину и Голобовицы, где до отдачи оных мне под фабрику жить им позволялось, а ныне оных крестьян принуждают, чтобы они переселились с отписной земли на ту, которая мне пожалована под фабрику... Но как оные крестьяне из Коважской мызы переведены во оные деревни Савалшину и Голубовицы за неимением пашен и других угодьев, от чего бы им иметь пропитание, так и ныне на оные места назад возвращены быть без крайнего разорения не могут, особливо что для недавнего переводу не могут в краткое время притти в состояние, чтобы снова переселиться без их разорения и без препятствия в размножении фабрики.

И дабы высочайшим в. и. в. указом повелено было о непринуждении означенных моих крестьян к переселению из вышепоказанных деревень на отведенную мне под фабрику землю, а о бытии им за вышепоказанными резоны в тех деревнях и на той земле, на которой ныне стоят».³⁴ Проситель добился удовлетворения своего ходатайства.³⁵

Как уже указывалось, приписанные к фабрике крестьяне Копорского уезда до приписки принадлежали дворцовому ведомству, которое нещадно эксплуатировало своих крестьян,³⁶ возлагая на них всю тяжесть производства строительных, земляных и дорожных работ не только в уезде, но и в самой столице. Кроме того, эти крестьяне выполняли в обширном дворцовом хозяйстве все садово-парковые, огородные и другие работы.

Владельческие крестьяне, соседствующие с приписанными к Усть-Рудицкой фабрике, также находились в довольно бедственном положении. По дошедшей до нас описи, в деревне Илики графа А. Г. Разумовского Гостилицкой мызы Копорского же уезда, в 1758 г. насчитывалось 99 душ «мужска полу» и 79 — «женска полу» и показано при них пахотных земель 10 четвертей «в поле, а в дву потому же, сено около поля и позаполью две версты, поперек то ж».³⁷ Следовательно, около 200 взрослых людей (не считая детей до 15 лет) имели в своем распоряжении, если учесть трехпольную систему ведения хозяйства («а в дву по тому ж»), по-видимому, 15 десятин пахотной земли, которые не могли обеспечить им прожиточный минимум. А ведь нужно было еще платить оброк или работать на барщине!

Однако ничто не могло сравниться с положением крепостных, работавших в различных отраслях промышленности в каторжных условиях, нередко разлученных со своими семьями.³⁸ Не менее жестокую эксплуатацию представляло использование крестьян на мелких промышленных предприятиях. О том страхе, который внушала крепостным работа на фабрике, свидетельствует декабрист Н. И. Тургенев: «Я помню... с каким ужасом они говорили об этих учреждениях; они говорили: „В этой деревне есть фабрика“ так, как если бы говорилось: „Там есть чума“».³⁹

Наиболее распространенной формой протеста всех категорий крестьян против невыносимой эксплуатации, доводившей их до положения рабочего скота, были массовые побеги. Они наносили значительный ущерб помещичьему хозяйству. На это обратил внимание Ломоносов.⁴⁰ Правительство приняло ряд репрессивных мер против беглецов. Немало их было и в Ингерманландии, что вызвало наобходимость издания специального указа, в котором говорилось о большом скоплении здесь беглых, оставивших своих помещиков и тем самым наносивших им большой ущерб, об опасности в связи с этим передвижения по дорогам,⁴¹ а также о том, что от «крестьянского побега чинится в подушном сборе остановка и великая умножается доимка».⁴² С 1725 по 1760 г. правительство издало более 40 указов о борьбе с беглецами.⁴³

Если же мы сравним положение дворцовых и владельческих крестьян в Копорском уезде с приписанными к Усть-Рудицкой фабрике, то даже по тем скудным сведениям, которыми мы располагаем, это сравнение далеко не в пользу дворцовой администрации и соседних помещиков.

и исполнителями его замыслов сложились отношения, не идущие ни в какое сравнение с существовавшими на других фабриках. Этому способствовал сам характер производства, не терпящий равнодушия, требующий мастерства и строгого соблюдения технологического процесса, а также весьма осторожного обращения с готовыми изделиями. К тому же непосредственное участие Ломоносова в строительстве и работе фабрики, обучение мастеров и одновременно продолжение научных исследований барином, происхождение которого крестьянам несомненно было известно (ведь многие из них не раз ездили в Петербург, в его дом), — все это не могло не способствовать взаимной заинтересованности. Данилевский, подробно проследивший историю Усть-Рудицкой фабрики и организации производства стеклянных изделий и смальт, а также изготовление мозаичных картин, отметил, что приписные крестьяне Ломоносова самоотверженно трудились на всех участках производства, на подсобных работах, строительстве дорог и служб, заготовке леса и материалов для фабрики, перевозке готовых изделий.⁴⁴ Однако не следует забывать и о том, что значительная часть крестьян, живя «на пашне», должна была вносить оброк для обеспечения содержания работавших на фабрике.

Сохранившиеся «отказные» книги начала 1769 г. на усть-рудицкое имение наследникам Ломоносова дают нам представление о составе населения деревень этого имения.⁴⁵ В этих книгах в деревне Усть-Рудице указано 18 дворов, где проживало 90 человек, из них мужчин — 53, женщин — 37; мужчин в возрасте от 15 до 60 лет — 29 человек, женщин от 15 до 55 лет — 19 человек, один 92-летний старик и одна 60-летняя старуха, детей обоего пола 40 человек. Таким образом, состав жителей непосредственно примыкавшей к фабрике деревни, чаще других участвовавших в различных работах, был в основном среднего возраста (40—50 лет), т. е. во время «отказа» их Ломоносову им было всего по 20—25 лет. Весьма любопытно незначительное количество среди жителей Усть-Рудицы престарелых, вдовцов и вдов; заметим также, что в этой деревне совершенно отсутствовали бобыли, количество же детей здесь было изрядным. По-видимому, сюда были переведены в первую очередь те, которые, как писала в 1766 г. Е. А. Ломоносова, «вместо обыкновенной оброчной работы употребляются ко всяким работам, к фабрике принадлежащим».⁴⁶ Кроме того, при отписке в 1753 г. крестьян и земель Ломоносову в этой деревне насчитывалось лишь 12 ревизских душ при наличии по сравнению с другими отписными деревнями достаточного количества пашенных земель (свыше 67 дес, в то время как в Горывалдайской мызе не числилось ни одной десятины таких земель, в дер. Шишкине — лишь 38 дес). Следовательно, часть крестьян здесь была на оброке. В год смерти Ломоносова, по заявлению его вдовы, высев зерна в этой деревне был таков: ржи 15 четвертей, ячменя 13 четвертей и овса 60 четвертей, т. е. в деревне соблюдалась трехпольная система хозяйства и высевалось 88 четвертей зерна, что предполагало запашку 44 дес. из 67 дес. пашенных земель (22 дес. должны были быть оставлены под паром). Средний урожай в этих местах был не более сам-три, а для овса — сам-четыре, так что крестьяне в обычный сельскохозяйственный год могли собрать 84 четверти ржи и ячменя и 240 четвертей овса. Однако, вероятно, часть собираемого урожая приходилось отдавать в виде оброка за тех жителей, которые не привлекались к работам на фабрике.

По-видимому, ввиду неважного качества земель Усть-Рудицы («земля иловатая, хлеб и покосы посредственны»), наследники Ломоносова оставили жителей названной деревни на оброке.⁴⁷ О двух крепостных этой деревни до нас дошли точные сведения, чем они занимались на фабрике. Мастеровой, проживавший в Усть-Рудице, Дмитрий Иванов был «выучен (уже в 1755 г., — Э. П.) плотническому и столярному делу для построек при заводах, также и при шлифовальной и пильной мельнице имеет смотрение».⁴⁸ Через 14 лет, в 1769 г., «отказчик» имения наследникам Ломоносова записал о Дмитрии Иванове, что ему 45 лет, женат и имеет грудного ребенка.⁴⁹ Именно из этой деревни чаще всего Ломоносов привлекал крестьян к вспомогательным работам на фабрике.

По этим «отказным» книгам показано по деревне Усть-Рудице «живущих при мызе в особливой слободке находившейся прежде на фабрике при работе: 1) ... Тимофей Григорьев, 40 лет, у него жена Агафья Васильева, 30 лет, у него дети: Иван году, дочь Домна 6 лет; 2) ... Михайло Филипов, 35 лет, у него жена Варвара Трофимова, 30 лет, у них дети: дочери Ирина 11 лет, Елена 6 лет, Федосья 3 лет, Прасковья полугоду; 3) ... Андрей Матвеев, 40 лет, у него жена Агафья Степанова, 35 лет, бездетны, в том же доме живет его Андреев брат Кирила Матвеев, 32 лет, холост; 4) ... Петр Андреев сын Кошкин, 40 лет, холост; 5) ... Григорий Ефимов, 40 лет, у него жена Анна Трофимова, 33 лет, у них дети: сын Матвей, 5 лет, Степан полутора году, Федор 3 недель и дочь Марья 3 лет».⁵⁰ Итак, в фабричной слободе в пяти дворах проживало 6 мужчин в возрасте до 40 лет, 4 женщины от 30 до 35 лет и 9 детей, т. е. всего 19 человек. В рапорте же Е. А. Ломоносовой в 1766 г. в Мануфактур-контору сообщено, что «на мозаичной, бисерной... фабрике мастеровых и работных людей всякого звания (курсив наш, — Э. П.) 24 человека, в том числе женатых 6, у них детей 6, итого же 36 человек».⁵¹ За исключением одного, все женатые мастеровые и после закрытия фабрики не оставляли рабочей слободы.⁵²

Особого внимания заслуживает упомянутый как проживавший «в особливой слободке» при мызе Усть-Рудица холостой мастеровой Кирила Матвеев, который в 1755 г. в возрасте 17 лет участвовал в изготовлении смальт («делает четырехугольные куски для составления мусии»).⁵³

На одной из миниатюр, украшающих выданную в 1756 г. Ломоносову «привилегию», или «дарственную» грамоту, на приписных крестьян и деревни, изображена эта слобода.⁵⁴Анализируя дарственную грамоту Ломоносова как исторический источник, Т. В. Станюкович высказала предположение, что оформление грамоты производилось под неспосредственным наблюдением ученого.⁵⁵ Вот почему все миниатюры на грамоте, изображающие отдельные стадии технологического процесса, а также рабочую слободу, в основном соответствуют действительности и могут служить источником наших представлений о внешнем виде фабрики, отдельных служб и рабочей слободы. «На миниатюре, — пишет Станюкович, — изображена прямая деревенская улица, от центра которой отходит дорога — просека. Вдоль улицы размещено 10 однотипных домиков с высокими коньками.

».⁵⁶ Вместе с тем следует обратить внимание на то, что размер поселка на миниатюре преувеличен. По-видимому, здесь изображено запроектированное Ломоносовым количество (10) домов, а не реальное их число. Впервые размеры поселка оговорены в дополнительной ведомости о работе фабрики, внесенной Ломоносовым в Мануфактур-контору в августе 1757 г., т. е. уже после изготовления грамоты. В ней указано, что слобода для фабричных людей состояла из 4 дворов.⁵⁷ За 11 лет, с 1757 по 1769 год, т. е. год составления «отказных» книг, слобода увеличилась лишь на один двор. Все же изображение фабричной слободы, хотя и в несколько условном и приукрашенном виде, дает нам известное представление о бытовых условиях ее обитателей.

По вполне понятным причинам жители Усть-Рудицкой слободы были ближе всех к мозаичному и бисерному производству, первыми помощниками и исполнителями замыслов ученого. Так, из перечисленных в рапортах Ломоносова 1755 и 1757 гг. в Мануфактур-контору одиннадцати мастеровых пятерых мы находим в списке жителей слободы, который дает нам возможность составить себе более конкретное представление о ряде специалистов по цветному стеклу и смальте (см. табл. 3).⁵⁸

Таблица 3

Таким образом, жители рабочей слободы и были теми способными крестьянскими парнями, которых ученый сам обучал мастерству и которым поверял производственные секреты.

Деревня Шишкино в близости расположения к фабрике уступала лишь деревне Усть-Рудице. В 20 дворах этой деревни проживало 104 жителя, из них мужчин 53 и женщин 51; мужчин в возрасте от 15 до 60 лет — 32, женщин в возрасте от 15 до 55 лет — 28, вдовцов — 3, вдов — 3, стариков и старух свыше 60 лет — 3, детей до 15 лет — 41. В деревне Шишкино на 38 дес. пашенной земли высевалось ржи 18 четвертей, ячменя 12 четвертей, овса 48 четвертей, пшеницы ½ четверти.⁵⁹ Если Е. А. Ломоносова не ошибалась, то получается, что в этой деревне не соблюдалась трехпольная система хозяйства — 78 четвертей приходились примерно на 39 дес. пашни этой деревни. Высев здесь был меньше, чем в Усть-Рудице, а число едоков больше, к тому же нужно было и оброк платить.

В деревне Шишкино проживал известный мастер Игнатий (Игнат) Петров. «Желаю я человека моего Игната Петрова, — писал в феврале 1755 г. Ломоносов в академическую Канцелярию, — обучать при Академии барометренному и термометренному художеству, которое потребно для дела разных касающихся до того художества на моей бисерной фабрике вещей».⁶⁰ Он был обучен и рисованию и должен был, кроме барометров и термометров, научиться «выдувать разные стеклянные цветки».⁶¹ Успехи Игната Петрова были весьма заметны, уже в октябре того же 1755 г. Ломоносов аттестует его: «Выучился рисовать и учится мусийскому делу; также и делает цветки из финифти».⁶² А через два года он назван ученым первым из тех, кто «у разных стеклянных работ» был на фабрике.⁶³ Искусный мастер и художник, участвовавший в работе инструментальной и оптической мастерских, изготовлении ряда мозаичных картин и уникальных стеклянных предметов, он в 1765 г. вместе с другим крепостным мозаичистом, Андреем Никитиным, принимал участие в изготовлении посмертного портрета Ломоносова.⁶⁴ Уже после закрытия фабрики, около 1768 г., зять покойного ученого А. А. Константинов поручил Игнату Петрову и Андрею Никитину исполнить портрет великого князя Павла Петровича. Однако, как писал Я. Штелин, Константинов после ликвидации фабрики не располагал запасами смальт и работа была прекращена. Что же касается мозаичистов, то они были возвращены в деревню, где... теперь пашут землю».⁶⁵

По сведениям «отказных» книг, Игнат Петров проживал в деревне Шишкино вместе со своими неженатыми братьями и незамужними сестрами. При записи в «отказной» книге в возрасте Игната Петрова произошла ошибка — он показан всего 25 лет от роду. Это можно объяснить или технической опиской, или тем, что «отказчик» пользовался старыми «отказными» книгами или ревизской «сказкой» 1763 г.

Подобно усть-рудицким крестьянам, жители деревни Шишкино часто привлекались к различным вспомогательным работам на фабрике. В дальнейшем деревня Шишкино («земля иловатая, хлеб и покосы посредственны, лес дровяной, отчасти строевой») оставалась оброчной.⁶⁶

Остальные деревни, входившие в имение Ломоносова, были расположены на довольно большом расстоянии от центральной усадьбы и фабрики. Естественно, что жители этих деревень весьма редко привлекались к каким-либо производственным работам.

В «отказных» книгах 1769 г. в деревне Минолово записано всего семь дворов, из них пять за вдовами. Все население этой деревни составляло 35 человек, из них 19 мужчин (в возрасте от 15 до 60 лет — 12) и 16 женщин (в возрасте от 15 до 55 лет — 5), зато престарелых вдов здесь было 7 и, кроме того, 11 детей (до 15 лет). Эта деревня своей земли не имела, а приписана была к деревне Шишкино.⁶⁷ ½ четвертей, овса 11 четвертей.⁶⁸ Наследники Ломоносова оставили крестьян деревни Минолово на оброке.⁶⁹

В расположенной на берегу Финского залива, в отдалении от Усть-Рудицкой фабрики, небольшой деревне Перекули насчитывалось всего 10 дворов, в которых проживал 51 человек, из них 25 мужчин и 26 женщин (мужчин в возрасте от 15 до 60 лет — 14, женщин от 15 до 55 лет — 13 человек, 7 стариков и старух и 17 детей до 15 лет).⁷⁰ По сообщению Е. А. Ломоносовой, в 1765 г. в этой деревне высевалось ржи и ячменя по 10 четвертей и овса 40 четвертей.⁷¹ Крестьяне были на оброке и жили лучше, чем соседние помещичьи и дворцовые крестьяне, обремененные барщиной и различными повинностями. Деревня Перекули, как и следующая, Липово, относилась к Горывалдайской мызе, в которой крестьяне впоследствии, к концу XVIII в., числились на пашне.⁷²

Самой маленькой в имении была деревня Липово, также расположенная в отдалении от усть-рудицкой усадьбы и фабрики. В пяти дворах этой деревни проживали обрусевшие финны, а в одной — ижоры. Всего в деревне насчитывалось 38 человек, из них 18 мужчин и 20 женщин (мужчин в возрасте от 15 до 60 лет — 10, женщин от 15 до 55 лет — 12 человек, 2 старика свыше 70 лет, 3 старухи свыше 65 лет и 11 детей до 15 лет).⁷³ Хотя эта деревня была приписана к Горывалдайской мызе, лишенной пашни, в 1765 г. здесь было посеяно 7 четвертей ржи, 8 четвертей ячменя и 20 четвертей овса.⁷⁴

В деревне Савалшино на Ижорской возвышенности проживали обрусевшие финны и ижоры — всего здесь насчитывалось 12 дворов с общим количеством населения 79 человек, из них мужчин 41 и женщин 38 (мужчин в возрасте от 15 до 60 лет в деревне было 16, женщин от 15 до 55 лет — 18 человек, стариков и старух — 16, детей до 15 лет — 35).⁷⁵ Земля здесь была «иловатая», но в отличие от других деревень, расположенных среди болот и лесов, эта деревня была «на суходоле».⁷⁶ Мы уже ранее указывали на то, какую борьбу пришлось вести Ломоносову с дворцовым ведомством, чтобы сохранить эти земли за приписанными к фабрике крестьянами и тем самым расширить в имении посевные площади. Анализируя представленный в 1766 г. Е. А. Ломоносовой в Мануфактур-контору рапорт, мы убеждаемся в том, что в деревне Савалшино в год смерти ученого «в посеве было» лишь ржи 20 четвертей, ячменя 12 четвертей, овса 32 четверти,⁷⁷ т. е. всего было засеяно 32 дес. из 244 дес. пашни и пашенного леса. По-видимому, это объясняется, с одной стороны, относительно (например, по сравнению с населением Усть-Рудицы) более старым составом жителей деревни, с другой — получением более высоких урожаев «на суходоле», достаточных для прокорма жителей деревни Савалшино и уплаты оброка.

Из этой финно-ижорской деревни происходил выдувальщик Юрья (Юрий) Томасов.⁷⁸ В дополнительной ведомости Ломоносова, представленной им в 1757 г. в Мануфактур-контору, Юрья Томасов назван вместе с русскими мастеровыми, которые на фабрике состояли «у разных стеклянных работ».⁷⁹

Наконец в последней упоминаемой в «отказных» книгах деревне — Голубовицы в 16 дворах проживало 85 человек, из них 40 мужчин и 45 женщин (мужчин в возрасте от 15 до 60 лет — 30, женщин в возрасте от 15 до 55 лет — 24, стариков и старух старше 65 лет — 5, детей до 15 лет — 26).⁸⁰ Эта деревня была населена русскими крестьянами. После Савалшина здесь насчитывалось наибольшее количество пашенных земель — 161 дес. Лишь благодаря хлопотам Ломоносова эти земли были оставлены в пользовании приписных крестьян. Голубовицы были основной житницей имения. Здесь под посевом было занято наибольшее количество земель — 50 дес. (высевалось 100 четвертей), причем, кроме традиционных для этих мест культур — ржи (30 четвертей), ячменя (20 четвертей) и овса (50 четвертей), сеяли и гречиху ⁸¹

Рассмотрев списки бывших приписных крестьян, «отказанных» дочери Ломоносова в вечное и потомственное владение, мы видим довольно ясную картину возрастного состава жителей каждой деревни (см. табл. 4).⁸²

Таблица 4

Таким образом, к весне 1769 г. в усть-рудицком имении наследников Ломоносова насчитывалось всего 501 человек, из них 149 мужчин в возрасте от 15 до 60 лет и 123 женщины в возрасте от 15 до 55 лет. Количество жителей в отдельных деревнях с 1763 г. оставалось примерно постоянным, за исключением деревни Усть-Рудицы, где оно с 1763 г. выросло на 14 человек. В тех деревнях, крестьяне которых привлекались к фабричным работам, старики почти отсутствовали.

Небольшое количество приписных крестьян, обученных Ломоносовым, постоянно работало на фабрике. Эти мастеровые жили в специально выстроенной здесь же слободе и, по-видимому, частично в деревне Усть-Рудице. Обученные специалисты содержались, как писал ученый, на его коште, к тому же за успехи («кто лучше в научении») они «для одобрения» получали денежное вознаграждение.⁸³ Из остальных трудоспособных крестьян «попеременно» наряжались работники, которые нужны были, как писал сам Ломоносов, «для рубки дров, для жжения уголья, для воженья матерьялов, для толченья составов, для топленья печей и других простых фабричных работ».^{84 85}Несмотря на то что это были оброчные крестьяне (на время работы на фабрике они освобождались от взноса оброка), Ломоносов проявлял о них заботу.

Как известно, финансовое положение ученого было весьма плачевным: фабричные изделия не находили сбыта. Лишь после получения им казенного заказа на изготовление громадного мозаичного панно «Полтавская баталия» работа фабрики и мастерской оживилась. Это стало возможным благодаря получению крупных ссуд от государства. Отчеты по расходованию этих ссуд содержат ценнейшие сведения об отношении ученого к мастеровым и работным людям. Так, в представленном в мае 1764 г. в Мануфактур-контору счете об израсходовании им 13 460 руб. Ломоносов писал: «На содержание собственных людей здесь (в Петербурге при мозаичной мастерской, — Э. П.) и на заводах (т. е. на Усть-Рудицкой фабрике, — Э. П.), не считая дров, свеч и квартир — 1400 [руб]. Здесь мастеровым семи человекам жалованным, двенадцати своим, иным с женами и детьми, на квартиру, дрова и свечи на пять покоев в 15 месяцев — 180 [руб.]. На корм здесь приезжающим крестьянам с заводов с материалами и за материалами — 80 [руб.]».⁸⁶ — 4009 руб., ученый снова оговаривает расход на содержание «собственных работников здесь и на заводах при фабрике около 30 человек — 653 [руб.]... Здесь казенным и собственным мастеровым и работникам квартиры и свечи — 84 [руб.] 50 [коп.]. Корм приезжим для материалов крестьянам — 37 [руб.] 50 [коп.]».⁸⁷ Всего на содержание мастеров и собственных работников было израсходовано около 1000 руб., т. е. четвертая часть полученной ученым ссуды. Эти факты не могут нас не волновать. Ни один помещик так не поступал: кормить своих крепостных (кроме дворовых, конечно), заботиться не только о тепле и жилищах для них, но даже обеспечивать их свечами мог только большой гуманист.

С момента приписки крестьян к фабрике и до последних дней своей жизни Ломоносов заботился об усть-рудицких крестьянах и защищал их от посягательств дворцового ведомства и соседних помещиков.

Уже спустя два месяца после указа о приписке крестьян с деревнями и угодьями к фабрике, в начале 1753 г., ученый, защищая отведенные ему леса от истребления солдатами Белозерского пехотного полка, заступился и за своих крестьян. В прошении, поданном в первых числах мая этого года, Ломоносов жаловался, что «фабрика заводится в пожалованных мне к той фабрике... деревнях, токмо в постройке той фабрики и в заготовлении на то строение лесов за происходящими в тех деревнях препятствиями и за отлучкою крестьян чинится мне великое помешательство: 1) в тех деревнях, где оная фабрика учреждается, состоит солдатский пост из Белозерского пехотного полку, и в дачах тех деревень лес, который к той фабрике, а паче ныне для новости как на строение, так и на всякие инструменты необходимо потребен, рубят на сделание к полковым надобностям колес и на жжение смолы; 2) крестьян с лошадьми от фабричной работы отлучают и наряжают, равномерно как ямщиков в почтовую гоньбу. И за тою отлучкою фабрика моя не только ныне, но и впред во умножение приходить не может». Изложив все это, ученый просил, «дабы... повелено было имеющийся ныне в деревнях моих солдатский постой свесть и впред оного ставить не велеть и в дачах моих леса, в которых... для фабрики... состоит необходимая нужда, в посторонние потребности рубить запретить, также и крестьян от почтовой гоньбы уволить и ничем оных от фабрики не отлучать и о том, куда надлежит, сообщить».⁸⁸

Просьба Ломоносова была удовлетворена. 19 мая 1753 г. Мануфактур-контора распорядилась военный постой свести, а крестьян «от ямской гоньбы уволить и ничем от фабрики их не отлучать, дабы от таких тягостей в заведении и содержании той фабрики и паче ныне при новом его, Ломоносова, к заведению вступлении ни малейшего помешательства и остановки не происходило».⁸⁹ Коважской мызы более плодородных земель — оставлением этих крестьян на жительство в деревнях Голубовицы и Савалшино. В доношении же в Мануфактур-контору в начале февраля 1754 г. Ломоносов просил защитить его и приписных крестьян от бесчинств подрядчика, поставляющего лес на строительство Ропшинского дворца, и управляющего дворцом. По свидетельству Ломоносова, крестьяне, везшие готовые стеклянные изделия в Петербург, пытались не допустить порубки усть-рудицкого леса и подверглись нападению 50 человек подрядчика. Двое крестьян были особенно жестоко избиты. «Рудицкий крестьянин Роман Пантелеев,⁹⁰ — писал Ломоносов, — лежит при смерти, а брата его, Ивана Пантелеева, взяли на том месте и увезли в Ропшу, где по сие число содержится в цепях жестоким образом».⁹¹ Он добился освобождения арестованного крестьянина и посылки указа из Мануфактур-конторы в Санкт-Петербургскую губернскую канцелярию, «чтобы имеющиеся комиссары и прочие управители фабричных его, Ломоносова, крестьян ни к каким ответам без указу Мануфактур-конторы не требовали и от фабрики не отлучали».⁹² Тем самым Ломоносов оградил своих крестьян от преследований местной и дворцовой администрации. Ходатайствуя в августе 1755 г. перед Сенатом о выдаче привилегии на «вечное» и «потомственное» владение фабрикой и землями, он в то же время просил освободить его от внесения оброчных денег в Канцелярию от строения государственных дорог и «с отписных земель, на которых крестьяне мои определением Правительствующего Сената оставлены».⁹³

Ломоносову приходилось защищать от обид не только усть-рудицких крестян, но и свои права на отведенные ему земли. С этой целью еще в октябре 1753 г. он обратился в Вотчинную контору с доношением о выдаче ему копий с «отказных» книг на пожалованное к фабрике имение.⁹⁴⁹⁵ что часто приводило к конфликтам и вынуждало ученого отрываться от занятий для защиты своих прав на те или иные спорные участки. В августе 1761 г. Ломоносов обратился в Главную межевую канцелярию с просьбой произвести размежевание его имения с владениями генерал-лейтенанта В. Е. Скворцова, крестьяне которого захватили земли деревни Голубовицы, отведенной по «высочайшему» указу крестьянам Коважской мызы.⁹⁶ В этом прошении Ломоносов писал, что с 1757 г., когда часть крестьян деревни Голубовицы Копорского уезда (не приписанная к Усть-Рудицкой фабрике) была пожалована генерал-лейтенанту В. Е. Скворцову, между крестьянами разных владельцев этой деревни постоянно происходили межевые споры. Этим воспользовался генерал и захватил земли приписных крестьян. Поэтому Ломоносов просил произвести размежевание земель Скворцова и приписных крестьян и выдать ему копии с плана и межевых книг деревни Голубовицы. В 1762 г. межевая книга на эту деревню была составлена,⁹⁷ однако выдача копии с нее Ломоносову задерживалась, и межевые споры в деревне продолжались. Поэтому в январе 1763 г. он направил прошение в Вотчинную контору о выдаче плана и межевой книги на землю в деревне Голубовицы.⁹⁸Добившись размежевания этих земель, ученый не только защитил свои права, но и оградил крестьян от междоусобицы.⁹⁹

развития отечественного производства цветного стекла, чтобы устранить необходимость ввоза иностранных изделий.

В пору расцвета крепостничества, когда правительство издало ряд законов, укрепивших власть помещиков над крестьянами,¹⁰⁰ Ломоносов обучил часть своих крестьян сложнейшим профессиям, а некоторых и искусству. В Усть-Рудице для мастеровых была выстроена специальная слобода. Все мастеровые и работники фабрики и мозаичного заведения содержались на счет ученого. Он заботился о сохранении за оброчными крестьянами более плодородных земель, защищал крестьян от бесчинств дворцовой и местной администрации, выговаривал для них привилегию не работать на строительстве казенных и дворцовых дорог. В то время массовые побеги крепостных были заурядным явлением. У нас же нет ни одного свидетельства о том, что кто-либо из людей Ломоносова убежал из имения. Между тем число приписных крестьян (мужчин) с 1753 г. по 1763 г. возросло с 211 до 247.

После смерти Ломоносова и закрытия фабрики усть-рудицкое имение перешло к его наследникам. В дальнейшем его крестьян постигла участь миллионов крепостных барских имений России.

Примечания